Сибирское образование - Николай Лилин
У нас была приятная поездка вверх по реке до Биг-Дрип; погода была прекрасная, а вода, казалось, была благословлена Господом — она не оказывала сопротивления, хотя мы плыли вверх по течению. Мотор моей лодки в тот день работал очень хорошо и ни разу не заглох. Короче говоря, все было идеально, как на картинной открытке.
Когда мы прибыли, у нас был ланч, и я немного переборщил с вином, что сделало меня слишком добродушным — необычно для меня — и в результате в сотый раз я согласился объединиться с Мелом, который был рад, что мы не собираемся оставлять его на берегу.
Я чувствовал себя настолько расслабленным, что позволил ему подержать молоток. Ну, «разрешено» — не совсем подходящее слово; он просто сел в мою лодку и, не спрашивая, взял молоток, бросив на меня небрежный взгляд. Я ничего не сказал; я просто показал ему кулак, чтобы показать, что если он допустит ошибку, у него будут серьезные неприятности.
Мы отправились к нашему бассейну. Каждая лодка заходила в другую: вы должны были быть абсолютно одни, потому что, если бы все охотились в одном водоеме, при звуке первого удара рыба спряталась бы на дно, и другие лодки ничего бы не поймали.
Ночь была прекрасной; на небе было много звезд, а в середине виднелся слабый оттенок белого, который мерцал — это казалось волшебством. Вдалеке можно было услышать шум ветра, дующего над полями, и иногда его длинный, тонкий свист приближался, как бы проходя между нами. Аромат полей смешивался с ароматом леса и постоянно менялся — казалось, вы улавливаете запах листьев акации и липы по отдельности, а затем мха на берегу реки. Лягушки хором пели свои серенады; время от времени рыба всплывала на поверхность и издавала приятный звук, похожий на плеск в воде. В какой-то момент три косули вышли из леса, чтобы утолить жажду: они чавкали языками, а затем чихнули, как это делают лошади.
Я был очарован этим. Если бы кто-нибудь спросил меня, что такое рай, я вполне мог бы сказать, что это мгновение, растянутое на целую вечность.
Единственное, что мешало мне подняться к небесам, было присутствие Мэла: как только я посмотрела на него, меня наполнило тяжелое чувство реальности, и я поняла, что до тех пор, пока этот человек — как наказание, которое мне было суждено вынести, — продолжал быть рядом со мной, я никогда не смогу полностью освободиться от своих грубых человеческих рамок.
«Держи рот на замке, Мел, или я увенчаю тебя этим молотком», — сказал я, начиная грести медленно, чтобы не производить слишком много шума.
Мел был в состоянии абсолютной концентрации. Он сидел в середине лодки, сжимая молоток обеими руками, как будто боялся, что он попытается вырваться.
Когда мы добрались до середины бассейна, я достал старый подводный фонарик. Я включил его и постепенно опустил, перегнувшись через край лодки. Свет под водой создавал прекрасный эффект — он проникал на глубину десяти метров, где можно было разглядеть множество мелких деталей — крошечных рыбок, кружащих вокруг факела на своеобразном круге почета.
Мэл стояла надо мной с молотком наготове, ожидая моего сигнала.
Обычно появление сома отмечалось большой черной тенью, поднимающейся со дна и продвигающейся к свету. Как только вы увидели тень, важно было сразу же переместить фонарик: медленно, бесшумно поднимать его, чтобы рыба следовала за ним, но никогда не достигала его полностью. Когда лампа достигла поверхности и вынырнула из воды, наступил кульминационный момент: человек с молотком должен был изо всех сил ударить ею по тому месту, где мгновение назад находилась лампа, и поразить рыбу. Если бы вы на мгновение замешкались, и рыбе удалось бы дотронуться до лампы, она немедленно нырнула бы снова, потому что сомы — очень трусливые существа и боятся любого контакта с незнакомыми предметами. Поэтому, чтобы поймать рыбу с помощью этой техники, было важно двигаться в идеальной гармонии.
Я всмотрелся в воду и внезапно увидел тень, поднимающуюся со дна, поэтому я начал поднимать факел, медленно натягивая веревку. Мэл, стоявший позади меня, поднял молоток, готовый нанести удар.
У меня не было сомнений: это явно был сом, и он поднимался очень быстро. Мне просто нужно было вовремя вернуть факел.
Когда я почти вытащил его на поверхность и в воде осталась лишь небольшая его часть, Мел опустил молоток с такой силой, что я услышал, как он просвистел в воздухе, как будто пуля прошла рядом с моими ушами.
«Господи!» Я закричал и едва успел убрать руки с факела, прежде чем Мел со зверской силой ударил по нему молотком. Факел разбился, и свет мгновенно погас. В темноте я услышал слабый вздох Мел:
«Черт! Что за глупая рыба, я думал, она всплывает быстрее…»
Он все еще стоял надо мной с молотком в руке. Я поднялся на ноги, взял весло и, не говоря ни слова, ударил его по спине.
«Почему?» — встревоженно спросил он меня, отступая к носу лодки.
«Ради Бога, Мел, ты дурак! Какого черта ты зажег факел?»
Я услышал голоса Гагарина, Джигита и Беса на берегу.
«Что происходит? Вы двое что, с ума сошли?» — спросил Гагарин.
«Ах, ничего не происходит! Просто рыба такая большая, что они не могут затащить ее в лодку», саркастически сказал Джигит, прекрасно зная, что этот тупоголовый Мэл, должно быть, как обычно, испортил рыбалку.
«Эй, Колыма!» — крикнул Беса. «Ты можешь пойти вперед и убить его, не волнуйся. Никто из нас ничего не видел. Мы скажем, что он пошел купаться самостоятельно и утонул.»
Я был зол, но в то же время ситуация заставила меня рассмеяться.
«Включи мотор. Давай вернемся в банк», — хрипло сказал я Мелу.
«Ты не хочешь попробовать еще раз?» Спросил он меня, звуча довольно удрученно.
Я посмотрел на него. Его лицо в темноте, казалось, принадлежало демону. Я сказал ему с улыбкой:
«Еще одна попытка? И с каким факелом мы собираемся это сделать?»
На берегу все рассмеялись.
Когда мы достигли берега, Беса, который всегда шутил,
