Сибирское образование - Николай Лилин
Постсоветское потребительство было ужасающей вещью для кого-то вроде меня. Люди купались в фирменных моющих средствах и зубных пастах, никто не пил ничего, кроме импортного, а женщины намазывали себя промышленными партиями французских кремов для лица, рекламу которых они каждый день видели по телевизору, полагая, что они сделают их похожими на моделей в рекламных роликах.
Я был уставшим и дезориентированным; я не думал, что мне когда-нибудь удастся реализовать себя каким-то честным и полезным способом.
Тем не менее, я никогда не переставала посещать спортивный клуб в своем городе. Я занималась йогой: я была стройной и гибкой, хорошо выполняла упражнения, и все были мной довольны. Один из моих тренеров по борьбе посоветовал мне посещать уроки йоги, которые давал учитель в Украине, человек, который много лет учился в Индии. Итак, я часто ездил в Украину на курсы повышения квалификации, и каждый год с группой из моего спортивного клуба я проводил полтора месяца в Индии.
К восемнадцати годам я собирался получить диплом инструктора йоги, но мне не нравилось, как обстояли дела в моей школе; я часто ссорился с учителем, который говорил мне, что я бунтарь и позволил мне остаться только потому, что многие другие мальчики были на моей стороне.
Учитель эксплуатировал многих своих учеников. Он заставлял их вести его бухгалтерию, платя им гроши, а затем оправдывал свое поведение странными аргументами, связанными с философией йоги, но которые, на мой взгляд, были просто оппортунистическими. Единственная причина, по которой я мирился со всем этим, заключалась в том, что мне нужно было получить этот диплом, который позволил бы мне продолжить учебу в любом государственном университете и таким образом избежать обязательной военной службы. Я мечтал открыть собственную спортивную школу и преподавать йогу жителям моего города.
Но этому суждено было остаться всего лишь мечтой. Потому что незадолго до окончания курса произошло нечто очень неприятное: один из мальчиков в нашем классе йоги умер от сердечного приступа.
Многие люди, занимающиеся йогой, верят в вещи, которые далеки от повседневного опыта. Этот учитель всегда рассказывал нам о людях, которые после многих лет упражнений смогли летать или превращаться в различные формы жизни, и другую подобную чушь; я никогда не слушал его, но в моей группе были другие, кто верил в эти вещи. Среди этих людей был Сергей. У него с рождения были проблемы с сердцем, и он нуждался в регулярном лечении и наблюдении врачей, но наш учитель убедил его, что проблему можно решить с помощью упражнений. Сергей действительно верил, что таким образом можно вылечить его слабое сердце. Я часто пытался объяснить ему, что йога не может лечить серьезные заболевания, но он не слушал меня; он всегда говорил, что это просто вопрос физических упражнений.
Однажды Сергей поехал на большое собрание школ йоги в Венгрию, а на обратном пути, в поезде, у него случился сердечный приступ, и он умер. Я был расстроен, не более того; я не был особенно близок с ним, и мы не были большими друзьями, но, на мой взгляд, его смерть была полностью на совести нашего учителя.
В результате я сказал учителю именно то, что думал, и мы поссорились. Он исключил меня из школы, поэтому я не получил диплом; вместо этого они дали мне что-то вроде сертификата участника, который давал мне право выполнять некоторые дисциплины публично. Другими словами, полный фарс.
Все это произошло весной, когда Приднестровье цвело, как невеста, одетая в белое, полная ароматов и освежающего бриза.
Некоторое время я ничего не делал, только думал о том, что произошло; затем я поехал погостить к своему дедушке Николаю в Тайгу. Мы вместе охотились, мастерили сети и капканы для ловли рыбы в реке, посещали сауны и много говорили о жизни.
Дедушка Николай жил один в лесу с двадцати четырех лет и обладал собственной мудростью. Мне было хорошо быть с ним в тот период.
* * *
Когда я вернулся в Приднестровье, я организовал большую вечеринку на реке со своими друзьями, чтобы отпраздновать свой день рождения, который прошел уже несколько месяцев назад. Мы взяли десять лодок, наполнили их бутылками вина, хлебом, который испекла бабушка Мел, и нашими рыболовными снастями и отправились вверх по течению к месту под названием «Большая капля».
Это место славилось своей красотой и спокойствием и находилось примерно в пятидесяти километрах от города. В этом месте река расширялась и кое-где образовывала скопления маленьких взаимосвязанных бассейнов, где вода была теплой и неподвижной. Течение почти никогда туда не доходило, за исключением тех случаев, когда река была высокой в марте и начале апреля, в период паводков. Многие виды рыбы, особенно вельский сом, останавливались там, и мы обычно ходили туда и ловили их. Мы отправлялись ночью в плавание на наших лодках, включали большой фонарик и светили им в воду: привлеченная светом, рыба всплывала на поверхность, а затем мы убивали ее чем-то вроде деревянного молотка с длинной ручкой, специально изготовленного для такого вида рыбалки. Один человек держал факел, в то время как другой стоял, готовый ударить молотком; все должно было делаться в тишине, потому что малейший шум или движение могли напугать рыбу, и тогда прошло бы по крайней мере еще пару часов, прежде чем вы смогли бы выманить ее обратно на поверхность.
Раньше я работал в команде с Мелом, потому что никто другой не стал бы с ним рыбачить, так как он никогда не промолчал бы в решающий момент. Он также был опасен с
