Сибирское образование - Николай Лилин
«Как я и думал, братья! Эти двое сами съели всю рыбу! И они так отчаянно не хотели делиться ею с нами, что съели ее сырой!»
И все они покатились со смеху. Мел тоже рассмеялся.
Мне одному было немного грустно. У меня было ощущение, что в моей жизни вот-вот произойдет что-то новое; я ощущал атмосферу перемен вокруг себя.
У нас была фантастическая вечеринка. Остальные поймали несколько крупных вельских сомов; мы почистили их и приготовили для приготовления в земле. Тем не менее, все казались немного замкнутыми, как будто они знали, что мы вот-вот пройдем через значительный период перемен. Мы говорили о событиях прошлого; каждый мальчик рассказывал истории о своем детстве, а остальные смеялись или сидели молча, уважая атмосферу, которая была создана повествованием.
Мы сидели у костра всю ночь, до рассвета, наблюдая, как искры и кусочки золы, превратившиеся в пыль, поднимаются в воздух, смешиваясь со слабыми отблесками утра, которое приносило новый день.
Я тоже посмеялся и рассказал несколько историй, но меня наполнили новые эмоции, своего рода грустная ностальгия. Я чувствовал, что стою перед огромной пустотой, к которой я должен был сделать первый шаг, и это был мой последний шанс оглянуться назад и зафиксировать в своей памяти все прекрасные и важные вещи, которые я собирался оставить позади.
Выпив вина, поев и проговорив до рассвета, я ушел спать в лес. Я взял одеяло со своей лодки, завернулся в него и направился к кустам, где в воздухе была свежесть, которая приносила облегчение. Мои друзья были разбросаны по округе; некоторые спали перед почти погасшими углями. Мел лежал посреди дорожки, которая вела к пруду, где мы оставили лодку: это была очень грязная дорожка, но он крепко спал, обхватив руками весло. Беса бродил вокруг с пустой бутылкой, спрашивая мальчиков, не знает ли кто-нибудь, где припасы. Никто ему не ответил — не потому, что они не знали, где находятся вещи, а потому, что все они были в полном ступоре.
Пока я шел, завернувшись в свое одеяло, я испытывал чувство отвращения; я помню, что, хотя я был пьян и не мог даже ходить прямо, я с абсолютной ясностью подумал, что мы были кучкой жалких пьяниц, которые были способны только на неприятности и вносили беспорядок в нашу жизнь.
Как только я лег на землю, я заснул. К тому времени, когда я проснулся, был уже вечер и начинало темнеть. Мои друзья звали меня по имени. Я открыл глаза и лежал там, не двигаясь; я чувствовал еще сильнее, чем прошлой ночью, что в моей жизни действительно что-то должно произойти. Я не хотел вставать; я хотел остаться в кустах.
Когда мы вернулись домой, я сходила в сауну. Я разожгла печь и сожгла немного дров, затем приготовила сухие дубовые ветки и положила их в теплую воду, чтобы позже использовать для массажа. Я смешала немного хвойного экстракта с лаймовой эссенцией и поставила у плиты, чтобы наполнить воздух, которым я буду дышать. Я приготовила себе два литра отвара из шиповника, лайма, мяты и вишневого цвета. Я провел день, расслабляясь в сауне, лежа голым на деревянных скамейках, которые медленно поджаривали меня. Время от времени, когда я лежал, окруженный этим ароматным паром, я большими глотками пил очень горячий отвар, не замечая, как сильно он обжигал мне горло.
Той ночью я спал без сил, как будто провалился в пустоту. На следующий день я проснулся и вышел из дома. Я открыла почтовый ящик, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь, и нашла маленький листок белой бумаги с красной линией поперек от одного угла до другого. В нем говорилось, что военное ведомство Российской Федерации попросило меня явиться для проверки, взяв с собой мои личные документы. В нем добавлялось, что эта инструкция отправляется в третий и последний раз, и что, если я не явлюсь в течение трех дней, я получу уголовное наказание за «отказ выплатить свой долг нации в форме военной службы».
Я думал, что записка была пустяком, простой формальностью. Я вернулся в дом, забрал свои документы и, даже не переодевшись, отправился в своих шлепанцах по указанному адресу, в место на другом конце города, где находилась старая российская военная база.
На входе я показал записку охранникам, и они без единого слова открыли дверь.
«Куда мне нужно идти?» Я спросил одного из них.
«Продолжайте прямо. Все равно…» — без энтузиазма и с явным раздражением ответил солдат.
«Чертов идиот», — подумал я и направился в большой офис, где висело объявление: «Отдел военной службы и новоприбывших».
В кабинете было темно; я с трудом мог что-либо разглядеть. В задней части было маленькое окошко в стене, из которого лился тусклый желтый свет.
Послышался звук, как кто-то стучит на пишущей машинке. Я подошел и увидел молодую женщину в военной форме, сидящую за маленьким столом и печатающую одной рукой, а в другой сжимающую кружку с чаем. Она делала маленькие глотки и продолжала дуть в кружку, чтобы остудить ее.
Я облокотился на стойку и вытянул шею: я увидел, что на коленях, под столом, у женщины была раскрытая газета. Там была статья о звездах российской эстрады с фотографией певицы в короне, украшенной павлиньими перьями. Мне стало еще грустнее.
«Здравствуйте. Извините, мэм, я получил это», — сказал я, протягивая записку.
Женщина повернулась ко мне и секунду смотрела на меня так, как будто не могла понять, где она находится и что происходит. Было ясно, что я прервал череду мыслей и личных мечтаний. Быстрым движением она подняла газету, лежавшую у нее на коленях, и положила ее вверх ногами за пишущей машинкой, чтобы я не мог ее видеть. Затем она поставила свою кружку с чаем и, не вставая и ничего не говоря, с безразличным выражением лица, взяла из моих рук белый лист бумаги с красной линией. Она взглянула на него на мгновение, а затем спросила голосом, который прозвучал для меня так, как будто принадлежал призраку:
«Документы?»
«Какие документы, мои?» Неловко спросил я, доставая паспорт и все остальные вещи из кармана брюк.
Она посмотрела на меня довольно презрительно и сказала сквозь стиснутые зубы:
«Ну, конечно, не мое».
Она взяла мои документы и убрала их в сейф. Затем взяла с полки бланк и начала его заполнять. Она спросила мое имя, фамилию, дату и место рождения, а также домашний адрес. Затем она перешла к более личной информации. Спросив у
