Сирийский рубеж 4 - Михаил Дорин
Вся группа взмыла в небо. Ми‑8 держались в середине строя, и их винты отбивали туман в молочные валы. Вторая пара Ми‑24 держалась левее.
На несколько секунд мы зависли над серым аэродромом. Внизу крутились бешеные спирали луж и клочья проходящего тумана. Кажется, что воздух вибрировал.
— Внимание, паашли! — скомандовал я, отклоняя ручку управления от себя.
Бетонная полоса начала «пробегать» внизу, словно сама неохотно отпускала нас. Скорость начала расти. Ми-8 встали между нами и держались близко друг к другу.
— Держим «прибор» 180. Курс 70°, высота 100, — подсказал мне Заварзин, и я повторил в эфир то же самое.
Мы рванули вперёд. Кабина Ми‑24 дрожала, будто вся машина была одним сплошным мускулом. В висках отдавался звон и давило низкое серое небо. Пальмирская пустыня утонула в облаках, и вертолётное стекло превращало видимость в мучение — небо и земля слились в одну матовую массу.
— Прошли первый поворотный, три минуты до следующего, — произнёс по внутренней связи Максут.
— Принял, — ответил я и проинформировал остальных на канале управления.
Сирийские пейзажи возникали рваными пятнами. То обломки техники вдоль дороги, то воронки от разрывов. Всё слишком близко, слишком резко. Дымка то сжимала картинку, то отпускала.
— Второй ППМ. До следующего четыре минуты, — доложил Заварзин.
— Понял, — ответил я, замечая для себя, что придётся сейчас снижаться ниже.
Вся группа скользила над поверхностью, держась на расстоянии от склонов гор. Я левой рукой держал рычаг шаг‑газ, добавляя мощности ровно настолько, чтобы не ухнуть в землю. Хвост всё время тянуло в сторону боковым ветром, и приходилось ловить машину, словно упряжного зверя.
Через расчётное время показалась тёмная полоска извилистой дороги. Тот самый ориентир, который нам нужен для выхода в район высадки.
— Пошли вправо. Держимся вдоль дороги, — произнёс я в эфир.
Горные склоны становились всё ближе. Совсем немного, и лететь такой большой группой будет небезопасно.
— Командир, слева! — резко сказал Заварзин.
Я подал ручку вперёд и вправо, одновременно поднимая шаг‑газ. В дымке над одним из склонов вспыхнула яркая линия — короткая очередь, и тут же просвистела совсем рядом.
— 325-й, наблюдаю. Атака! — ответил мой ведомый Бородин.
Я вывел вертолёт на расчётный курс. В зеркале заметил, как позади произошёл взрыв на склоне. Жёлтое пламя прорезало плотную серую массу воздуха. Похоже, на позиции боевиков было много боекомплекта, который и сдетонировал.
Но передышки не дали.
— Пуск справа! Отстрел!
Белый след резанул нависшие над нами облака. Ракета шла прямо на летевший рядом Ми-8. Тело вздрогнуло, будто током ударило.
Я резко качнул ручку управления влево и отдал вперёд. Вертолёт сразу начал просаживаться. Хвост начало заносить, но я успел выровнять вертолёт правой педалью, чтобы его не закрутило.
— Отстрел, отстрел! — продолжал голосить Максут по внутренней связи.
Ракета как появилась резко, так и ушла от нас в сторону.
Пока от вертолёта отделялась яркая завеса ложных целей, я поднял рычаг шаг‑газ, чтобы добавить тягу. Надо маневрировать быстро и аккуратно, чтобы не влететь в облако.
— Ловушки! — кто-то громко крикнул в эфир.
И так продолжалось ещё несколько минут. Манёвр за манёвром, прикрывая Ми-8 от ударов с земли. Если успевали, то уничтожали все огневые точки на нашем пути.
Пот стекал по вискам. Тёплый и солёный, он даже попал мне на уголок рта. Привкус не самый приятный.
Сознание будто дробилось: одна часть управляет, вторая думает о погоде, третья о том, что где‑то в штабе кто‑то сейчас кофе пьёт, не ведая, что ты здесь идёшь по грани.
Наконец, внизу разошлась мгла, и проступил пустырь — точка высадки.
— Готовим площадку, — произнёс я и начал ускоряться.
Ми-8 начали выполнять виражи, а вторая пара Ми-24, заняв высоту чуть выше, прикрывала их.
— 302-й, я 323-й. Высота 200 метров. Полёт спокоен, земля просматривается, — доложил ведущий моей ведомой пары.
— Понял. Обрабатываем пока, — произнёс я.
Тут же из строения справа по нам открыли огонь. Я быстро дал ведомому команду отвернуть, а сами начали заходить на цель.
— Каменная арка. Оттуда работает, — подсказал Максим.
Резко развернул вертолёт в сторону арки. Оттуда как раз и проступали вспышки от выстрелов.
Навёл машину носом на цель. «Главный» включён, а пушка уже готова к использованию.
— Атака! — скомандовал я, дав очередь.
Вертолёт тряхнуло и слегка затормозило. Ручку управления удержал на боевом курсе. Очередь легла ровно в арку. Серое облако попыталось скрыть, что строение «схлопнулось» внутрь, разбрасывая пыль и огонь.
— Поддержите нас хотя бы десять минут! — прохрипел кто-то в эфир на арабском.
— Я 11-й. Скоро к вам подойдёт поддержка, — отвечал ему другой.
11-й — это был командир группы, которая заходила в город с юго-востока. Что происходило на других участках не было отчётливо видно. Весь город был в чёрных клубах дыма, а со всех сторон были видны яркие вспышки от взрывов.
— Я 15-й. Ну сколько можно⁈ Я потерял уже 10 человек. Нужна помощь, — надрывался кто-то из сирийцев.
Судя по голосу это тот, который просил и до этого о поддержке.
— 15-й, не истери! Помощь идёт, — отвечал им командир.
Пока я выполнил ещё один вираж, в эфире только и были слышны просьбы о помощи.
— Это не просто так разговор. Дайте подмогу. У меня вся техника сожжена. Отступать некуда. Я зажат здесь на окраине. Нам долго не продержаться…
В голосе слышалась безнадёга. Даже помехи не могли её заглушить. На фоне были слышны взрывы и выстрелы. Потом эфир обрезало рывком.
— Командир… там взвод сирийцев. Шесть километров отсюда на юго‑восток. Их там просто давят.
В эфире снова прорезался порывистый вопль:
— … если помощи не будет сейчас, всё — конец!
Ещё один вираж, и Ми-8 приступили к высадке. Первая «пчёлка» уже на посадочной прямой перед касанием. Винты поднимают вверх пыль и камни, а боковая дверь вертолёта уже открыта.
— Высадку произвёл. Взлетаю, — доложил первый вертолёт.
Следом уже заходили ещё двое. Бойцы сирийской армии с ходу устремились к развалинам на окраине города и быстро начали занимать позиции.
А эфир так и продолжал наполняться просьбами о помощи.
— Ну я же слышу вертолёты. Дайте им команду подойти. Хоть просто пройти над нами… — обречённо продолжил
