Джунгли зовут. Назад в прошлое. 2008 г - Валерия Корносенко
Игорь Семенович замолчал. Его взгляд, который секунду назад был острым и полным скепсиса, вдруг затуманился, как стекло, запотевшее от резкой смены температуры. А затем же медленно прояснился, но уже с совершенно иным выражением: в нем читались зарождающийся интерес и, что было еще важнее, одобрение.
— Хм… — произнес он задумчиво, словно пробуя меня на вкус, изучая мою реакцию, мою внешнюю невозмутимость. — А лицо, и правда, умное. Решительное. Чувствуется какой-то… потенциал. Да.
— Я готова досдать любые недостающие дисциплины в течение года, — произнесла я, и мои слова прозвучали не как робкая просьба, а как уверенная констатация факта. Факта, который, благодаря моим усилиям, он уже принял как неоспоримую истину.
— Год… хмм… резонно, — протянул Игорь Семенович, и это «год» повисло в воздухе, словно последний барьер, который предстояло преодолеть. Он снова посмотрел на Зайцева, затем, наконец, его взгляд остановился на мне, пристальный, но уже лишенный враждебности. — Знаете… у нас как раз на втором курсе одно бюджетное место освободилось. Студент уехал. По семейным обстоятельствам.
Он сделал короткую, выжидательную паузу, и в этот момент я почувствовала, как последние, едва заметные барьеры его внутреннего сопротивления рухнули под плавным, неумолимым напором моей воли. Они рассыпались, как карточный домик.
— Ладно, — вздохнул он, и в этом вздохе не было ни тени досады, ни обиды, а лишь странное, необъяснимое облегчение, будто он только что принял единственно верное решение. — Оформляем перевод. Заявление напишете. Но помните — все хвосты в течение года. Никаких поблажек. Иначе я вас лично…
— Конечно, Игорь Семенович, — кивнула я, и в этот момент, выходя из кабинета, я не испытывала ни малейшей радости, ни чувства триумфа. Был лишь холодный, просчитывающий расчет и горькое, но твердое понимание того, что теперь я играю по совершенно другим, куда более серьезным правилам. — Никаких поблажек.
Выйдя из кабинета, я оставила позади двух ректоров, которые теперь с удивительным теплом и неприкрытым энтузиазмом обсуждали мое «светлое будущее», мое новое, обретенное место.
Я получила то, что хотела. Да. Нечестным путем. Используя оружие, которое, как я теперь понимала, совершенно не предназначено для бытовых мелочей, слишком опасно и непредсказуемо, но… Кому сейчас легко?
Но я дала себе слово. Соответствовать. Я стану блестящим врачом. И это, я должна была оправдать. Опыт прошлой жизни, новое направление в медицине, повышение квалификации.
Я буду спасать жизни, независимо от того, какое будущее нас ждет.
* * *
Вечер выдался на удивление спокойным, почти сюрреалистичным после пережитых событий. Мы втроем — я, Рита и Соня — сидели на кухне, и этот привычный, милый сердцу хаос — разбросанные по столу фантики от конфет, ноутбук с запущенным монтажом, едва уловимый, но такой узнаваемый запах Сониного травяного чая, который она заваривала с особой тщательностью — всё это было лучшим, самым действенным лекарством после всех передряг, и, если уж быть честной, пережитого стресса.
— Ладно, капитан, — Рита, уперевшись взглядом в меня, с хрустом разломила очередную чипсину, отправляя её в рот. — Острова прошли, спецоперации, как ты говоришь, завершены, в мед тебя зачисляют. Возвращаемся к главному вопросу: Что с каналом? Как будем раскручивать? Я уже кучу идей набросала! Челленджи, скрытая камера, магическое исцеление… — она перечислила, словно зачитывая список потенциальных хитов.
— Наберитесь терпения, — я отпила из кружки, ощущая тепло от ароматного чая, и позволила себе легкую, загадочную улыбку. — Мы будем творить добрые дела.
Соня, размешивая ложечкой янтарный мед в своей чашке, подняла на меня удивленные, широко распахнутые глаза.
— Это… как? Мы будем снимать, как бездомным котят раздаем? — она спросила с ноткой скепсиса, который, впрочем, мгновенно сменился любопытством. — Это же немного… не наш формат, согласитесь. Мы же про другое.
— Не совсем так, — начала было я, но мне не дали договорить.
В дверь раздался резкий, неожиданный звонок.
— В этот час? Кому бы? — пробормотала Рита, вставая из-за стола и направляясь к двери.
Через мгновение она вернулась на кухню, её глаза широко распахнулись от удивления, а за ней, словно тень, проскользнула… Юлия.
Та самая. Дочь депутата, основательница самой молодежной партии «Новая Россия», которую она так страстно продвигала. Та, которую я когда-то, рискуя всем, вытащила буквально с того света после трагической гибели ее возлюбленного и затяжной депрессии. Тогда, в те страшные дни, она была лишь бледной, изможденной тенью, костлявым призраком с пустыми, потухшими глазами, в которых застыла вся скорбь мира.
Сейчас перед нами стояла совершенно другая девушка. Цветущая, полная жизни. Щеки ее порозовели, в глазах вновь горел живой, искрящийся огонь, да и фигура заметно округлилась, потеряв ту зловещую, болезненную хрупкость. Она улыбнулась, и в этой улыбке была такая неподдельная сила, такое внутреннее сияние, что мы невольно разулыбались.
— Юль, привет! — Соня, первой оправившись от удивления, радостно воскликнула и подвинулась, чтобы уступить место за столом, приглашая ее присоединиться. — Как ты? Мы так рады тебя видеть!
— Не ждали? — Юля легко, грациозно присела на предложенный стул, её движения были полны уверенности. — Виновата, что без предупреждения. Просто Аня позвонила, так заинтриговала… не смогла усидеть, должна была узнать, что за секреты!
Рита и Соня синхронно перевели свои взгляды на меня, ища объяснений. Я лишь загадочно улыбнулась, наслаждаясь моментом.
— Рассказывай, как у вас дела в партии? — попросила я, подвигая к Юле тарелку с печеньем, — Как движется работа?
— Дышим полной грудью! — глаза Юлии загорелись тем самым, знакомым мне теперь, энтузиазмом. — Агитируем по институтам, общаемся с молодежью. Ребята подтягиваются активные, горят идеями, чувствуют, что могут что-то изменить. «Новая Россия» растет, и это не просто слова, это чувствуется в воздухе. Но хватит обо мне, — она сделала глоток чая, ощутимо успокаиваясь, и посмотрела на меня прямо, ее взгляд стал более пристальным, анализирующим. — Ты меня вызвала. Заинтриговала всех нас! В чем дело? В чем суть твоего грандиозного плана?
Я обвела взглядом моих подруг, чувствуя их настороженное ожидание, а
