Братство. Второй шанс - Никита Киров

Дело в том, что это Газон тогда отстреливался от наёмников Мусы, и он у Налима в бригаде, поэтому понятно, что я не могу об этом говорить. Налим-то в курсе основ, но не знает, чем закончилось.

— Как наехали, так и отъехали, — сказал Налим. — У Султана интересовался. Говорит, гости беспокойные были, но уехали домой, и больше мешать…

— Одни беды от таких гостей, — согласился Гарик, перебив его. — Вообще, к нам они приходили, в 92-м и 93-м. Предлагали дела совместные делать, с Дудаевым работать, поставлять им разное взамен на всякое. Мы отказались, само собой.

Он изучал мою реакцию, думая, что нашёл подход.

— Говорили одно, а мы, как чувствовали, к чему всё идёт. Отказались, деньги потеряли, зато совесть у нас чистая, и на руках нет крови наших русских пацанов.

Это пряник, он пытается вызвать мою симпатию, говоря, что был против работать с чеченцами. Хотя наверняка работал и зарабатывал. Все они так говорят, что против, а сами чего только им не поставляли.

Но я согласно закивал, будто одобряю, всё ещё играя роль простачка. Всё же хорошо, что у этих терпения не хватает, а то могли бы застать в более неприятной обстановке. А так я увидел достаточно.

Но все эти слова до сих пор ещё были пряником, а скоро и дойдёт до кнута.

— Мы тогда вообще о***ли, — ко мне подсел Фидель с бутылкой. — В такую мясорубку пацанов отправили. Смотрели новости, как эту магаданскую бригаду расхреначили…

— Смотрели, — перебил его Гарик, чтобы тот не сказанул что-нибудь ещё, и тот заткнулся, — майкопскую только. И вот понемногу помогали, посылали там парням бинты, лекарства, обувку.

А вот тут ты врёшь, это точно.

Но скоро он перейдёт к сути. Сейчас пытается наладить контакт, а после перейдёт к жёсткому. Скажет, что неправы, и надо будет отработать. Главное, чтобы Газон оставался в зале, на случай, если кто-то тем временем решит наехать на пацанов, провоцируя конфликт. Не зря я попросил его остаться.

А Гарик продолжал:

— Само собой, братва начала интересоваться, с чего это деньги выделяются на такое. Но мы же не армии выделяли, не государству, а пацанам простым. Не из Общего, конечно. Напрягли местных барыг, а то чего они сидят в тепле, пока вы там воюете? И организовали. Помощь в жизни, как положено, тем, кто нуждается. А то у вас там ни белья нормального не было, ни сигарет, ничего.

— Ну да, — я кивнул, усмехаясь про себя. Это они сегодня придумали или давно?

— Тут как у первоходов на зоне. Если человек на зону впервые пришёл, и у него ничего нет, даже щётки зубной, ему выделяют из Общего. Потому что администрация ничего не даст, а вот люди, — он сделал акцент на этом слове, — всегда помогут. Так положено.

Он откашлялся, Фидель подлил мне водки, но я пить не стал, делал вид, что слушаю Гарика. А тот перевёл дыхание.

— Ну и понятно было, что когда вы вернётесь, то вас все, за кого вы воевали, кинут, плюнут. И собрались помочь, потому что порешали, что если сами дело в свои руки не возьмём, то пропадут пацаны. Проблемы начнутся, так они будут проблемы решать, как там привыкли, стрельбой и кровью. Хотели помочь, избежать этого. Но всё уже пошло не так.

Сейчас будет предъява за Кислого, потом предложение, как замять это. Скажет, что мы грохнули бандюгана, кто-то из нас. И предложит отработать. Но он закашлялся, слишком много говорил, сейчас переводил дыхание. Здоровье, наверное, посадил на зоне.

Судя по виду Налима, тот тоже понимал, к чему всё идёт. Ведь мы были в зоне ответственности бандита, да и Кислый платил ему. Но за всё решил взяться Гарик с братом, очень быстро, нарушая стройные осторожные схемы.

Может, и Кислого пришили они? А ведь удобно. Они же смотрят, что мы делаем, и всё это время строят планы. И тут конфликт удачный, с мелкой сошкой, которую не жалко пустить в расход.

Люди это опасные, и к себе привязывать умеют так, что потом не отвяжешься.

Братья-бандиты внимательно смотрели на меня. А вот хмырь Виктор Палыч молчал и никак не выдавал своё отношение к происходящему. Разве что яблоко чистил складным ножиком с блестящим клинком. Любит ножики, не выпускает из рук.

А вот Налиму это всё очень не нравилось, он аж зубами чуть не скрипел. И пьёт он часто, то и дело наливает. Знает, что сейчас будет.

Ну давай же, бандюган, ты же не дурак. У тебя же хватило ума, что в нашем деле нельзя лезть нахрапом и угрозами, выбирал подходящее время.

И понимаешь сейчас, что это тебя унижают, раз ты не смог решить вопрос. Вот и должна у него проскочить искра обиды. А раз он выпил, то всё может сработать быстрее.

И вот сейчас мне нужно действовать.

Налим должен подумать, что всё это время у него был серьёзный шанс заполучить нас, ведь Газон в его команде, и мы Газону верим.

И после такого Налим должен придумать, как протянуть время, отложив этот разговор. Он не дурак, и как-то должен вмешаться. Или шанс упустит.

Если он протянет время, мы придумаем, как протянуть время самим и решить проблемы.

Но для этого нас не должны обвинить в убийстве Кислого, к чему всё идёт.

— А у нас Газон среди ваших, — сказал я, чуть пошатнувшись, будто меня догоняло выпитое. — Он и с Пал Палычем нас знакомил, — я снова посмотрел на Налима. — И Пал Палыч даже тогда помощь нам обещал, правда, не срослось. Мы как раз недавно созванивались и обсуждали один вопрос.

— Было дело, — подтвердил Налим.

— И ещё хотели обсудить одну вещь, — с намёком сказал я. — Потому что эти наезды не кончаются. И вот тут нужно было посоветоваться.

Взгляд у него тут стал живее и трезвее, прояснился. Он посмотрел на меня, как на лучшего друга.

— Да не вопрос, всегда на связи.

Он понял, что упускает команду тех, кто умеет стрелять лучше, чем все братки в этом ресторане. И это его шанс подняться повыше, и отплатить за этот вечер, где на него смотрят, как на какую-то шестёрку.

И вот эта его жадность и амбиции помогут нам протянуть время до следующей стрелки с Гариком. Если она ещё