Братство. Второй шанс - Никита Киров

— И он о тебе рассказывал, — сказал Гарик. — Ничего, что на ты? Мы тут по-простому привыкли, — он показал на стол, заставленный блюдами и бутылками. — Голоден?

— Да уже поужинал.

— А хорошо вот так, собраться с друзьями, посидеть с вином, насладиться моментом. Молодые. Завидую даже, по-хорошему.

Голос у Гарика располагающий, а взгляд внимательный, цепкий. Он же в возрасте, наверняка думает, что видит меня насквозь.

— А я бы водочки бахнул, — пробасил Фидель и заржал пьяным смехом. — А, боец, не желаешь? — он с прищуром посмотрел на меня. Взгляд стал жёстче.

— И что, хорошая? — спросил я.

— А мы чё, дерьмо тут пьём, по-твоему? — Фидель сощурил глаза сильнее. — А?

Понятно. Пробуют на зуб. Гарик изучает, кто я, поэтому и позвал, когда тут его брат, который сразу полезет в конфликт. Ладно, они тут, а Газон, если что — прикроет наших там. Ведь все его старшие здесь, никто не угонит по каким-то делам на другой конец города, как могли бы сделать, зайди он со мной.

— Мы как-то нашли целую автоцистерну дагестанского коньяка в Грозном, — сказал я, чувствуя их взгляды на себе. Сам я смотрел в глаза Фиделю. — Вот там было дерьмо. Аж глаза слезились и самогоном воняло. А сейчас поинтересовался: хорошая или нет?

— Хорошая, — Фидель хмыкнул и поглядел на старшего брата. — И с похмелья после неё не болеешь.

— А что с коньяком случилось? — спросил Налим со своего места. На него все посмотрели, и он зыркнул в ответ.

— Когда до генерала дошло, он сразу приказал слить на землю, пока вся бригада не перепилась. Но мы слили пару фляг на сорок литров, на обмен.

Фидель захохотал так, что аж хрюкнул.

Когда я сел ближе, то на его раскрасневшейся от пьянки шее видно белый тонкий след от удавки, а на виске — косой шрам от пули. Газон говорил, что в бандита много раз стреляли и пытались убить, отсюда и прозвище — Фидель. Как Фидель Кастро, на которого тоже устраивали кучу покушений.

Стреляли в него много, и выглядит крутым. Хотя вряд ли бы он остался таким же крутым, окажись он на улицах Грозного. Но такой, как он никогда бы там не оказался. А мы были.

— Но я выше нормы не пью, — твёрдо сказал я. — Нельзя, — я качнулся, будто всё же выше этой нормы перебрал.

Но с ними пить нельзя — это точно. Тут не расслабишься. Хорошо, что вечером не злоупотреблял.

Сейчас такой же бой, как тот, когда боевики пригнали против нас танк. Хлопнуть нас они могут так же эффективно.

— И правильно делаешь, что пьёшь мало, — Гарик всё смотрел на меня. — А то молодёжь спивается, и это плохо. А почему спиваются? А потому что занятий для них нет, как и будущего. И ладно бы — просто пили, так ещё и подсаживаются на всякую дрянь.

На столе у них шашлыки, свежие лепёшки, пахнущие сильнее всего, вино и водка. Были фрукты, но их мало кто ел, кроме хмыря. Налим пил водку, как и Фидель, а вот у Виктора Палыча чай, он трезвый. Наверное, ещё и чифир какой-нибудь, если ресторан научился такое делать. Он и ел мало, а пепел крошил в тарелку. Курил папиросу.

Блатной, блин. Правда, уже пытается выглядеть иначе, пиджак нацепил. Он взял яблоко и разрезал складным ножиком.

— Недавно хоронили нашего пацана, — простоватым голосом сказал я.

Пусть буду выглядеть выпившим простачком, пусть и со стержнем.

— Слышали, — подал голос молчавший до этого хмырь, тот Виктор Палыч. Он сипел, как матёрый зэчара. — Портовые, говорят, ребят травят.

— Но с ним разобрались, — сказал Гарик, глядя на меня.

Всё думал, кого он мне напоминает. Сейчас вспомнил — того самого Каа из советского мультика, который гипнотизировал бандерлогов. Так и этот пытается, чтобы потом сожрать.

— Я слышал, — сказал я, — что в милицию его сдали.

— А не слышал, кто именно? — спросил Гарик вкрадчивым голосом.

Бродягу я сдавать не буду. Он человек себе на уме, но выдавать его бандитам? Не, совсем не вариант. Но и на нас они подумать не должны. Сразу будет наезд.

Хотел сказать, что тот хмырь-барыга убил нашего пацана, и мы хотели с ним за это разобраться, а он в СИЗО скрылся. Правда, учитывая возможности братвы, он может за это зацепиться и предложить помочь отомстить прямо там. И тут сдавать назад будет нельзя.

— Не слышал, — сказал я. — Не наши — точно. Пал Палыч соврать не даст, — я кивнул на Налима, — он в курсе, как на нас менты недавно наседали. Мы с ними не контачим, кроме пары человек-сослуживцев.

Про Моржова они могут знать, скрывать знакомство смысла нет, вот и упомянул.

Но надо подключать Налима и закругляться. Он нам понятный, и сам не такой влиятельный, как Гарик. С ним будет проще.

— Совсем оборзели мусора, — проговорил Налим. — На пацанов бочку катили, залипуху какую-то им втюхивали.

Он говорил приблатнённым тоном, в отличие от Гарика, который разговаривал вежливо и без всяких словечек. Сразу видно, кто из них реальный авторитет и более опасен. Хотя они оба опасны. Просто один из них здоровый бультерьер, умеющий нападать, а второй — бешеный дворовый пёс.

И всё же, Налим сидит далеко, вид потухший, и молчит. Косяк, может, какой упорол?

И нас ещё уводят прямо у него на виду, наверняка зная, что у него были какие-то планы на нас. Ещё наверняка и с гонором, мол, смотри как надо. Наказывают? Ведь Налим строил схемы, не гнал, а у него забирают.

Короче, надо тянуть время. Но так, чтобы Налим подумал, что мы на его стороне, и сам прекратил этот балаган от своего пахана. А уж после надо будет его потом как-то напрячь, чтобы ему снова стало не до нас.

Кислого вряд ли гасил он. А воспользоваться этим толком не успел, уже подключилось «руководство».

— Типа, следачок какой-то приезжал, — влез Фидель. — Слыхал. А тут, ещё, говорят, какие-то «чехи» на вас наезжали ещё, да?

— Тут я обещал не говорить, — я снова посмотрел