Парагвайский вариант. Часть 1 - Олег Воля
Прислуживала за столом очень необычная рабыня. У неё было странное сочетание белой кожи и откровенно африканских черт лица: широкий нос, полные губы, кудрявые волосы. Увидев изумление гостя, довольный впечатлением хозяин пояснил:
— Я купил её мать уже беременной в числе прочих рабов лет двадцать назад в Ресифи. Когда Жануария родилась, я так удивился. Мать не знает, кто её отец. Или говорить не хочет. Но, по крайней мере, я тут ни при чём, — рассмеялся Монтейру. — А вот у одного моего приятеля, комендадора Феррейра Алмейда с фазенды Санта-Роза рядом с Ресифи, есть бледнокожая рабыня, по внешности вылитая мазомбу (2). Так там вокруг неё такие страсти кипят! Спаси, господи!
Когда Солано вернулся в выделенный для него домик, то обнаружил там посреди комнаты деревянную бадью изрядных размеров. Она была устлана белой тканью и на треть наполнена холодной водой.
Но гость не успел удивиться этому, как в комнату торопливо вошли рабы господина Монтейру и начали поочерёдно сливать в эту бадью кипяток из кувшинов. Бледнокожая рабыня Жануария бойко руководила всей этой процедурой. Она деловито перемешивала воду и проверяла её ладошкой.
— Всё готово, молодой господин, — наконец лучезарно улыбнулась она.
«Конечно, совестно советскому человеку пользоваться подневольным трудом чернокожих и не совсем чернокожих рабов, но… Так хочется помыться по-человечески», — уговаривал свою совесть Иван Долов. И, разумеется, уговорил.
Выставив недоумевающую рабыню, Солано погрузился в бадью. Он мог вполне сидеть в ней, согнув ноги и оставив над поверхностью только плечи. Мыло и мочалка были под рукой, и юноша, просто посидев немного в горячей воде, принялся энергично отмываться от накопившейся грязи.
Но в какой-то момент, когда Солано принялся смывать пену с намыленной головы, кто-то начал ему помогать. Тёплая струя воды полилась сверху на его макушку. Судорожно протерев глаза, Солано обернулся и увидел улыбающуюся Жануарию.
— Я помогу, — повторила она, и её руки уже скользили по его спине, смывая пену.
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡=
По требованию Роскомнадзора сцена секса удалена.
≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡≡=
Проснулся Солано уже за полдень. Разумеется, в одиночестве, но вполне выспавшимся. Болело. Но сожалений особых не было. Наоборот, эйфория от прошедшей ночи напрочь прогнала любые мысли о путешествии и миссии. На столе стоял кувшинчик со свежевыжатым и отфильтрованным соком маракуйи и тарелочка с кукурузными кексами с гуавой, заботливо накрытая от насекомых тонкой тканью.
И бадью уже унесли…
Весь день Солано высматривал белую рабыню, но натыкался только на насмешливые и даже игривые взгляды чернокожих служанок. Господин Монтейру тоже не удержался от нескольких безадресных комментариев на тему «ух, как хорошо быть молодым». Впрочем, главной темой общения были рабы-индейцы с фазенды Луиса Жерарду. После обеда Монтейру сам повёз Солано к этому негостеприимному фазендейро.
— Купить и доставить новых чёрных рабов — это, конечно, и затраты, и морока, — комментировал он, сидя рядом с Солано в пролётке, которой правил старый негр. — Но принудить к труду аборигенов ещё сложнее и часто дороже. Жерарду ещё этого не понял и всё пытается сэкономить таким образом. Не так давно он нанял охотников за рабами, и те привели ему пару десятков краснокожих как раз из тех мест, куда вы плывёте. Не исключено, что удастся подобрать из них полезного для вас проводника.
Луис Жерарду оказался невысоким и невероятно волосатым человеком. Его густая чёрная растительность на лице решительно претендовала на термин «шерсть». Характер у Жерарду тоже был звериным.
Но среди последней партии рабов действительно оказался подходящий человек. Молодой индеец из племени Гуато. Полукочевого народа, жившего в заболоченных районах Пантанала. Они строили лодки и вели рыболовный образ жизни.
— Это мой лучший экземпляр, — рычал Жерарду. — Он тут единственный, кто выучил сотню слов по-португальски. Остальные просто обезьяны тупые. Я не хочу его продавать.
— Сеньор Луис, — улыбался в ответ Монтейру. — Куда они денутся? Выучат чуть позже. Ваши методы обучения не имеют сбоев.
Они оба рассмеялись, глядя на двух привязанных к столбу индейцев.
— Вам предлагают настоящие деньги за ненастоящих работников. Я не вижу причины для отказа, — продолжал Монтейру.
— Двадцать песо⁉ Разве это настоящие деньги? Раб стоит четыреста! — взревел косматый рабовладелец, и Солано показалось, что он сейчас набросится на них с кулаками. Непроизвольно рука юноши сжала рукоять пепербокса под плащом.
— За здорового молодого негра, — упрямо возразил Монтейру. — У которого родные кусты остались далеко за океаном. Или того лучше — уже рождённого рабом. А ваши дикари всегда готовы удрать. И продать их за пятьдесят песо — уже удача.
— Триста песо!
В итоге бурных торгов сошлись на сотне.
Приобретение было щуплым, испуганным и не производящим впечатления интеллектуала, выучившего целых сто слов по-португальски. Тем не менее с помощью одного из бандейрантов с индейцем удалось объясниться (3).
Тот понял, что покупателю нужно пересечь болото и попасть в реку, которая течёт всё время на восход солнца. Он знал, как это сделать, и обещал их провести в обмен на свободу. Для Солано этого было достаточно.
Отплытие было намечено на пятое января. Разумеется, необходимо было накануне отслужить молебен во испослание удачи в пути. Гаучо и Тшуди не поняли бы, если бы Солано проигнорировал общепринятые ритуалы. Так что часовая служба в полутёмном храме могла бы быть очередной бессмысленной потерей времени. Но среди прихожан Солано заметил Жануарию, и та подмигнула ему многообещающе.
Отплытие вышло скомканным, ибо на городок снова обрушился ливень, и без нужды люди не покидали свои жилища. Но дорога звала вперёд, и «мулоход», пополнивший припасы, починивший ведущую шестерню и принявший на борт ещё одного человека, двинулся вверх по реке.
Но Солано всего этого не видел, ибо беспробудно спал в своём гамаке под шум дождя и гребных колёс.
(1) «Игрежа-Матриш» — Главная приходская церковь. От Соборного храма до приходской церквушки.
(2) Мазомбу — Слово происходит из языка кимбунду (Ангола), где «mazombo» означало «уроженец», но в Бразилии его переосмыслили. Так стали называть Белых бразильцев, рождённых в колонии от португальских родителей (аналог испанского «креол»). Надеюсь, читатели догадались какие именно страсти кипят на упомянутой фазенде?
(3) Бандейранты — охотники на рабов в Бразилии. Как за беглыми чёрными, так и за коренными жителями. В своё время Гуарани под управлением иезуитов сформировали армию, которая успешно давала отпор крупным бандам Бандейрантов. Это послужило одной из причин разгрома иезуитского государства испанской короной.
Глава семнадцатая
