Ополченцы - Алексей Дягилев
— И что это было? — начал разговор Гена.
— Не знаю, показалось что-то.
— Чуйка? Бывает.
— Типа того. Только сейчас отпустило.
— Ну да. Особенно после такой ночи. Ты что, бабу сожрать хотел? Рычали там как звери, «в ладоши хлопали».
— Может и хотел, не помню. А ты девчат давно знаешь? Откуда они?
— Недавно познакомились. Варюха сказала беженки. Только она с этого района, а Анфиса издалека. Я особо-то не интересовался.
— А ты бы не мог подробней расспросить. Кто такие? Откуда?
— Что, запал?
— Есть немного.
— Ладно, поспрошаю. Ну, ты и жучара.
— Какой есть. — Так за разговорами мы добрались до хаты, и без палева просочились внутрь. За время нашего отсутствия, ничего экстраординарного не случилось, всё было спокойно. Мы позавтракали, и после обхода завалились спать. Мне повезло, Татьяна на меня особого внимания не обратила, проверила пульс, спросила о самочувствии и занялась другими болезными. Хорошо, что прослушивать не стала, а то картина, нарисованная на моей спине, давала богатую пищу для размышлений. Сам я эту картину не видел, но ощущал, расцарапанную спину саднило, поэтому не помешало бы достать перекись водорода, чтобы обработать «боевые раны». Постельный режим мне никто не отменял, так что с этой мыслью я и уснул.
После обеда Гена убежал к Варюхе на кухню, а я пошёл прогуляться по деревне. На первый взгляд всё было как обычно, но небольшие изменения я заметил. Все часовые стояли с винтовками, а по деревне и вокруг неё ходил вооружённый патруль из двух красноармейцев. После прогулки встретился с разведчиком, и получил «немного» информации для размышления.
— Смотри, что я узнал, — сказал мне Генка, когда мы остановились покурить во дворе нашего дома. — Варя жила в деревне Нефёдова, как и все работала в колхозе, имела свой дом, небольшое хозяйство. Когда началась война, мужа призвали в армию, а в августе пришла похоронка. Где-то в середине октября к ней на постой попросилась женщина, сказала, что беженка из Смоленска. Это и была Анфиса. Буквально через два дня деревню разбомбили немецкие самолёты. Дом сгорел, а женщины чудом остались живы. Собрали остатки вещей и продуктов, и с отступающими войсками пошли на восток. Остановились в Покровке, снова налёт. Правда бомбили пушкарей, разместившихся неподалёку, но и деревне досталось. Анфиса сказала, что нужно идти в Наро-Фоминск, у неё там какие-то родственники. Переправились через Нару, и пошли в город, но не дошли, в городе к тому времени уже шли бои. Делать нечего, побрели на восток. Попросились пожить у какой-то старушки в Савеловке, а через несколько дней Анфиса нашла пустой дом в лесу неподалёку, с тех пор там и живут. Варя устроилась вольнонаёмной в медсанбат, документы у неё сохранились, да ещё местная, так что взяли без проблем. А твоя колдунья собирает корешки, травы, делает настойки и отвары, потом меняет в деревнях на продукты. Так и живут.
— И что, Варюха так и мотается туда-сюда за три километра? Темно ведь.
— Нет, конечно, в основном здесь ночует, но иногда ходит.
— Особенно если с провожатым, — подкалываю я.
— Ну, мы же не каждый день, так что лови момент, кто-то дома совсем одна. — Не остаётся в долгу разведчик.
— Может и поймаю. А в Вариной деревне наших солдат не было, когда бомбили?
— Варюха обмолвилась, что и солдат было полно, и пушки поблизости грохотали. А что?
— Да так, подумалось. Ты перекиси не достанешь? Вроде у тебя с медсестричкой вась-вась. Только не говори для кого.
— А тебе когда надо?
— Да чем скорее, тем лучше.
— Ладно, чего для друга не сделаешь, схожу. — Подмигивает Генка и уходит.
Глава 22
Паранойя
После рассказа Черкасова, вопросов появилось больше чем ответов. И главное, опять я куда-то влип, не в партию, так в дерьмо. Ладно, начнём рассуждать от печки. Середина октября — разгар немецкого наступления. Появляется Анфиска — бомбёжка. Про Нефёдовку или Нефёдово и как там наших артиллеристов разбомбили, я что-то слышал. Далее. Анфиска — Покровка — бомбёжка. Совпадение? Может быть. В Наро-Фоминск не успели, осели в тылу. Прифронтовая полоса — отдельный домик в лесу. Неплохой такой домик, комнаты две будет, и это не считая кухни. Баня, амбар, сараи — всё рубленое из брёвен. Какой нормальный хозяин всё это бросит? Хорошо, допустим, хозяин ушёл на фронт. Где же тогда семья? А семья большая, судя по апартаментам. Посмотрел по трофейной карте, есть такая буква в этом слове. Обозначен как дом лесника. И зачем такие хоромы одной, ну пусть двум бабам. Использовать как публичный дом лесника? Ну, это же смешно. А что не смешно? База… База для диверсантов — вот это уже ближе к истине. А кто тогда Анфиска? Неужели «шпиёнка с крепким телом»? Кстати о теле. Поджарое, крепкое, мускулистое, без растяжек, так что не рожала, и лишнего жира нет. А вот на голодающую беженку она не сильно похожа. И потом, Смоленское сражение началось в июле, а закончилось в сентябре. Допустим, сразу не побежала, но в августе уже давно пора встать на лыжи. До Наро-Фоминска триста кэмэ, скорость сто километров в месяц. Три версты в день. Это как так бежать? Всякое может быть, может отступала вместе с тылами армии, зарабатывая крепким телом на кусок хлеба. Но зачем так сложно? Какую-то деталь я упускал из виду, какая-то мысль крутилась в голове, не давая ухватить себя за хвост. Взгляд. Точно, прощальный мимолётный взгляд, будто сквозь прорезь прицела. Финиш. Все «картинки с выставки» сплелись в один пазл. Вот тебе и Мусоргский.
А может всё это паранойя? Бред контуженного сознания после бессонной ночи. Зайдём с другой стороны. В лесу находится база террористов, тьфу ты — диверсантов. До штаба армии им далеко, зато штаб дивизии в двух километрах. Напасть на штаб можно во время артподготовки, или скорректировать огонь, а потом провести зачистку. Дивизии без управления писец, оборона прорвана, путь свободен. А там уже немецкий шаблон, удар по флангам армии, окружение и прямая дорога на Москву открыта. Единственное препятствие это лес, но не такой уж он и густой, да и дороги имеются. В принципе логично. Тем более на базу можно просочиться за день или два до наступления, отдохнуть в тепле, провести доразведку объекта и ударить. Засылать
