Японская война 1905. Книга 7 - Антон Дмитриевич Емельянов

– Через год, – неожиданно отмахнулся Макаров. – Год поработаете сами. Вдруг поймете, что дополнительная крыша вам и не нужна. А вот потом еще разок встретимся и еще раз все обсудим.

Японка покраснела и подскочила на месте, явно пытаясь что-то сказать, но Макаров одним жестом ее остановил. А ведь это целая принцесса, но слушается… Томас Фицбург Ли подумал, что подобный лидер им на самом деле мог бы пригодиться, но, если не хочет, заставлять не будут. Они – дикси, они – бывшие конфедераты, которые помнят не букву, а суть того, что оставили им отцы-основатели, они со всем справятся. А если кто-то вроде того же Диксона будет устраивать проблемы, то решать их опять же Макарову...

Конфедерат на мгновение задумался, как именно тот сможет их решить, и выругался про себя. Чертов Диксон! Не тот, что написал «Леопардовые пятна» и «Клан», а местный... Хорошо, что хотя бы до белых колпаков он и его подпевалы пока так и не дошли.

***

Вот корона князя и пролетела мимо. Во-первых, потому что кто-то настучал в Санкт-Петербург, и Николай поспешил черкнуть телеграмму, что это будет совсем неуместно. Пришлось учесть. А во-вторых – и это главная причина – когда мы взяли Стэнфорд и я пообщался с местными геологами, то вспомнил кое-что очень важное. Землетрясение 1906 года.

В моей истории оно почти полностью разрушило деревянную часть Сан-Франциско. Да и каменные дома с заводами, на которых местный авторитет Эйб Рюф успел немало положить в личный карман, порушило неслабо. Тогда город пришлось отстраивать фактически заново, и это стоило головы всем местным начальникам. Мне же, хоть мы и постараемся подготовиться, вся эта слава тоже была совсем не нужна. А вот после землетрясения да когда обустроимся – можно будет поднять вопрос и еще раз.

– И что, будем теперь конфедератов в армию обучать? – задумчиво спросил заглянувший ко мне Лосьев, когда Фицбург Ли и взбешенная чем-то Казуэ вышли на улицу. – Может, все же только в нестроевые части? Или хотя бы в полицейские силы? Чтобы навести порядок подальше от линии фронта, их как раз и хватит.

– Звучит разумно, – кивнул я, невольно вспоминая все те случаи, когда армии вторжения именно так и поступали. – Однако сделать так – будет равнозначно признанию, что мы боимся. Да и нельзя нам разделяться. Мало того, что наши и местные всегда будут помнить, что мы разные, так мы и тех, кто за нами пойдет, таким решением против всего старого общества поставим. Нет, будем действовать как решили изначально. Обучаем, добровольцев берем в основные силы да по старым ротам и взводам раскидываем. Пусть вместе тянут лямку да запоминают, что кровь и пот у нас общие.

– Мало пойдет людей.

– А они нам сейчас больше на заводах пригодятся. А на поле боя… Пока и так справимся.

Лосьев вздохнул, бросил взгляд на карту, где были отмечены так и не взятые из-за нехватки людей шахты, но спорить дальше не стал… И я не стал. Недооценивают еще в это время силу идей, не понимают, что, если правильно объяснить, люди и сами могут сражаться за свое будущее. Если правильно объяснить… Я бросил взгляд на часы – времени было не очень много, но мы еще успевали.

– Чернов! – я высунулся в окно, где мой главный связист готовил оборудование для новой станции. – Сколько тебе еще надо?

– Час! Сейчас прикину, ничего ли не упустил, а наш поезд как раз догрузят.

Вообще, до Сакраменто можно было бы и на броневиках скататься, но запас моторов карман не тянет, так что, если где-то можно поездом, на нем и будем ездить. Еще разок проверив все местные дела – передал шифровку Огинскому, перечитал доклады Иноуэ и Хасэгавы – я закинул в чехол парадную форму и поспешил на вокзал. Сегодня нас будут ждать великие дела.

Напоследок еще раз взглянул на часы. Кстати, а ведь почти самое время. Я подошел к приемнику и, покрутив регулятор громкости, включил передачи станции из Энсенады, где довольный, поднабравший басовитых ноток голос Гумилева уверенно рекламировал новинку.

– Сегодня ночью! Впервые в мире! Интервью в прямом эфире! Дочь президента САСШ Теодора Рузвельта, как ее называют журналисты светской хроники, принцесса Алиса – с одной стороны. И генерал Новой Конфедерации, человек, за неделю захвативший крупнейшие города Тихоокеанского побережья, Вячеслав Григорьевич Макаров. Не экономьте уголь, бензин и керосин, не выключайте ваши приемники. Ждите! Впервые в истории!

Учитывая, что до разговора дело дойдет, дай бог, часа через четыре, возможно, и слишком рано мы все объявили. С другой стороны, правильно товарищ Гумилев вещает: впервые в мире мы устроим такое шоу, так что подождут. Я улыбнулся и, выключив приемник, поспешил на улицу. Машина и поезд до Сакраменто уже меня ждали.

***

Элис с обеда следила, как вокруг соседнего дома начали суетиться люди. Сначала размотали несколько сотен метров кабеля по дому, потом зачем-то принялись носить внутрь плиты известняка и ковры. А после и вовсе на специальных крючьях-кошках полезли на привезенную, наверно, еще прадедом местного хозяина секвойю. Обычно такие высокие, под 50 метров, росли только у побережья или на склонах Сьерры-Невады, но вот кто-то и сюда прикупил, и теперь русские готовили дерево к каким-то своим темным делишкам.

– Пробовали ретранслировать сигнал?

– Пробовали! Даже с четырьмя последовательными генераторами мощности не хватает.

– И что тогда решили делать?

– На ближайшие штаты сами будем вещать. А на все остальные Энсенада запись сделает и сама в эфир отправит.

Непонятные технические разговоры на языке, который она еще и еле понимала, не особо прояснили ситуацию. А когда к Элис прислали служанку, чтобы помочь переодеться и привести себя в порядок, девушка окончательно перестала понимать, что тут происходит. Вернее, очевидно было, что русские готовятся к какому-то важному событию. Учитывая ее участие, это могли быть только переговоры. Но что значило все остальное?

Ответов не было. Тем не менее, девушка по давней привычке взяла себя в руки. Некоторые глупые люди называли ее безбашенной, вот только если бы она не умела останавливаться, то давно бы закончила либо в канаве, либо в самом грязном пригороде Нью-Йорка, слушая бесконечные рассказы о сломанной карьере ее отца. Но она ни разу не переступила черту, и все ее выступления так или иначе были на пользу семьи. Вот и сейчас Элис не сомневалась, что сможет