Потешный полк - Денис Старый
— Так вот, царевна многомудрая, сделку хочу предложить тебе, — сказал я, наконец, переходя к сути дела.
Буду уж обрабатывать Софью Алексеевну и запахами, и словесными кружевами, и шантажом, и угрозами, и даже немного лестью… Право слово! Смекалистая, сильная женщина, заставившая меня изрядно проработать встречу. А ведь она сейчас в угол загнана. Если не полностью, то во многом именно от меня зависит то, будет ли она жить. И будут ли жить те, кто важен для её сердца.
— Ты не будешь у власти, царевна, но сможешь влиять на дела церковные. Как думаешь, если ты станешь настоятельницей, ну или столь почетной послушницей, кабы свою волю продвигать в Новодевичьем монастыре. Достанет ли у тебя силы, дабы противостоять патриарху? — ну вот, по сути, я и признался.
Конечно, Иоаким не должен знать, что я под него копаю. Если Софья попробует каким-то образом связаться с патриархом и ему о чём-то рассказать, то мне придётся рубить с плеча. Отдавать все документы, брать царевну под стражу, готовить ее к казни. Хотя это уже будет не моя работа. Не обучен нелёгкому ремеслу палача.
Придётся тогда открыто переть на патриарха. Да, используя тех же бояр, все эти письма, которые ещё у меня, по большей части. Я пойду на это сражение. Однако, прожив некоторое время и кое-что понимая, я хотел бы избегать открытых столкновений. Желаю избегать прямых лучей большой звезды, чтобы не сжечь себя. По возможности хотел бы найти тенёк, вентилятор, а лучше так и климат-контроль врубить на нужную мне температуру.
— С постригом али без в монастырь? — спросила Софья Алексеевна.
Я не мешал ей обдумывать предложение. И не уточнял, чего именно я хочу. С умным и расчётливым человеком сложно разговаривать лишь до того момента, пока не случился момент истины и не раскрылись карты. А когда это произошло, то что-то уточнять, размазывать… кхе… глину по стеклу уже и не нужно.
— Я бы предложил, кабы ты первые пять лет постриг не принимала. А там, коли всё сложится добром и ты уговор не нарушишь, то и постриг принимать не нужно будет…
— Петра жените, и он войдёт в полную силу, — конечно же, Софья догадалась, почему я говорил именно про пять лет.
Совершеннолетие в это время достигается в шестнадцать. Однако если подросток женится, то он тут же становится мужчиной, эмансипируется. Впрочем, в будущем оно похожим образом работает.
Я вот думаю: нужно ли женить Петра в пятнадцать лет? Как показывает его двойник из альтернативной реальности, поспешная женитьба для государя не принесла ничего, кроме проблем. Но об этом следует думать, анализируя характер Петра Алексеевича. Мало ли, и мне удастся несколько изменить Петра.
Но за пять лет я пойму, как ведёт себя Софья, угомонилась ли она или нет. А ещё можно будет чётко отслеживать, с кем она общается. Если там обнаружится какой-либо деятельный мужчина, способный провернуть аферу с очередным бунтом, то такового мужчину нужно убирать. Сибирь велика, работы найдется всем.
А ежели повторится дело — то саму Софью. Разве же кельи в монастыре не горят? Иногда и с теми, кто там живет.
— Что будет с Василием? — после очередной паузы спросила Софья Алексеевна.
Даже у сильного человека есть свои болевые точки. У очень умного их мало. Однако, если человек живёт, общается с другими людьми, вовсе этого не избежать.
Для Софьи Алексеевны болевая, а, может, и эрогенная точка — Василий Васильевич Голицын. И так уж совпало, что я хотел бы оставить этого человека при деле.
Однако царевне не стоит показывать, что я и сам заинтересован в благополучии и долголетии Голицына, чтобы этот человек работал для русской дипломатии. Было бы в России достаточно дипломатов, людей, которые способны договариваться и умеют провернуть даже немыслимые сделки… Разве ж я прощал бы Василию Васильевичу его злодеяния? Нет, ни в коем разе.
— Да, позабыл… — сделал я вид, что, действительно, забыл кое-что сказать. — Уж и не ведаю, как относиться к тому, что убили Петра и Ивана Толстых. И стоит ли говорить, кто это сделал?
Софья всё побелела, сжала руки в кулаки — не могла скрыть своего страха. Если бы дело касалось её, то наверняка сдержалась бы. А тут — её любимый под прицелом.
Конечно же, при штурме Кремля у меня были свои люди в каждой точке обороны. Не могу быть полностью в них уверен, но, по крайней мере, это люди из моего полка. Те, что провозглашали меня полковником.
Как топили в Москве-реке братьев Толстых, соглядатаев допрашивал Никанор. Эти показания у меня есть. А ещё эти свидетели получили дополнительно каждый по десять ефимок, чтобы поменьше болтали.
Не знают бедолаги, что в ближайшее время, в очень ближайшее, им уготовано весьма интересное место службы. Собираюсь послать их вместе с отрядом в триста стрельцов в Албазин. Конечно, на Дальнем Востоке они могут болтать всё что угодно. Пусть даже через год или два дойдут эти сплетни до Москвы — они уж никого не заинтересуют, да и предупредить пересуды можно.
— Я уж думала, что мы говорим добром с тобой, — прошипела Софья.
Ожгла меня взглядом из-под сведённых бровей — видела во мне угрозу. Я же не стал спорить, а лишь кивнул и продолжил:
— Так и есть, царевна. Те люди, кои видели Василия Васильевича на месте преступления, молчать станут. Вскоре и отправятся весьма далеко, в Сибирь. Но только в том случае, коли ты на сделку со мной пойдёшь, — сказал я.
Ну всё, теперь уже точно все угрозы и шантаж закончились — будем договариваться.
Глава 3
Москва. Кремль
18 мая 1682 год
И мы таки договорились.
План был таков: став настоятельницей Новодевичьего монастыря, Софья Алексеевна могла создать при обители сильную типографию. Что именно печатать, оговорить можно и после, да и сама Софья Алексеевна уже понимает, к чему я клоню.
Всё дело в том, что старик Иоаким никогда не даст провернуть хоть сколько-нибудь значимые реформы в России. Если только не загнать его основательно в угол.
И не только шантажом этого можно добиться. Софья Алексеевна может стать своего рода министром просвещения. Да, находясь при этом в монастыре. А что ж, разве монастырь — не колыбель знания и науки?
