Крест за Базарджик - Андрей Владимирович Булычев
Пролетели данные командованием дни отдыха, и у драгун началась обычная гарнизонная жизнь. Взводы по очереди заступали в караулы, уходили в дальние и ближние разъезды, участвовали в эскадронных и полковых учениях. За неделю до Рождества прошёл большой войсковой смотр. Серьёзных замечаний к нарвцам не было, полк показал себя перед начальством достойно, и оно им было довольно. За два дня до праздника во всех полках Русской императорской армии начали выдавать денежную «треть», а с учётом того, что предыдущую задержали из-за боёв на дальнем пограничье, получали драгуны в этот раз прилично.
– Ну что, Тимофей, завтра в свет выходим, – подмигнув Гончарову, сообщил квартирующийся вместе с ним в одном доме Марков. – Объявили, что после торжественного ужина будут танцы. Господи, я уже два года не вальсировал, а из музыки только и слышал лишь одну барабанную дробь да сигналы эскадронной трубы. Говорят, что на балу будут прелестные дамы. Только вот откуда им взяться здесь, за Кавказскими горами? Местные своих жён и дочерей никому не показывают, они у них взаперти на женской половине дома сидят или замотанные в десять платков на улицу выходят. А знакомец мой Семён, который из главного штаба, уверяет, что пара десятков очень даже достойных дам на балу будет присутствовать. Причём половина из них, по его словам, так и вообще девицы. Ну вот откуда здесь взяться девицам, а Тимоха?! Я ещё понимаю, в Воронеже, в Киеве, в том же Смоленске, да в любом другом губернском городе России. Но тут, в Тифлисе! На южных азиатских окраинах!
– Я тебе умоляю, Димка! – Гончаров поднял глаза от книги. – Уже десять лет, как наши войска во главе с генералом Лазаревым сюда зашли, и восемь, как здесь саму губернию провозгласили. Неужто думаешь, что за это время тут чиновничество не успело осесть? Да и полковые командиры или штабные офицеры, припомни, сколько сюда семей из центральных губерний перевезли? Вон даже к моему земляку, который сейчас в полковом интендантстве, и то жена с детьми переселились. А он ведь из нижних чинов сам, вот только позавчера унтерский чин каптенармуса получил. Так что девицы будут, не сомневайся.
– А ведь ты прав, – осматривая себя в небольшое круглое зеркало, произнёс Марков. – У полкового командира кавказских гренадеров, поговаривают, дочка красавица, трое уже в этом году к ней сватались, так от ворот поворот женихам дали. Там запросы знаешь какие? Чтобы чин не ниже майорского и Владимир или Георгий был на груди! Куда уж нам, простым прапорщикам, даже и Анненского креста на эфесе нет.
– Зато у тебя есть одно неоспоримое преимущество перед ними, – иронично хмыкнув, заметил Тимофей.
– Это какое же? – полюбопытствовал Марков, поправляя на мундире эполет.
– Ты, Димка, молод, а я что-то ни одного майора с Георгием или Владимиром не припомню без седин, – ответил тот. – Хотя нет, подожди, из семнадцатого егерского полка Одиноков Пётр Александрович есть, но и он, увы, в Елисаветграде остался.
– Молодость здесь не преимущество, Гончаров, а скорее недостаток, – с грустью в голосе проговорил товарищ. – Когда вокруг столько претендентов на руку девицы и на её приданое, отбор становится особенно жестоким, не давая и малейшего шанса нам, простым офицерам.
Денщики в очередной раз натёрли пуговицы на мундирах, отполировали до блеска сапоги, поправили у их благородий ремни амуниции.
– Красота! – вынес свой вердикт Клушин, придирчиво оглядывая стоявшего перед ним Тимофея. – Хоть к самому государю ампиратору на приём. А ну-ка, ну-ка, чегой-то эту чуть вбок, на Аннинскую скосило. – И слегка сдвинул ленту медали «За взятие Гянджи» вправо. – Во-от, а теперь хорошо. С Богом, ваше благородие!
Ко дворцу наместника три десятка нарвских драгунов подъезжали небольшой колонной во главе с полковым командиром и его штабом. По ступенькам в это время уже поднимались офицеры из Тифлисского гренадерского полка, а на площадь меж тем вступали ещё две воинские команды.
– Пойдёмте, господа! – Подлуцкий призывно махнул рукой. – А то нас вон егеря с мушкетёрами опередят. Не пристало славной армейской кавалерии да после пехоты плестись! – И, подкрутив усы, решительно пошёл по ступеням.
– Держи, любезный. – Тимофей подал поводья подбежавшему нестроевому и пристроился вслед за Марковым.
Из распахнутых дверей выскочил распорядитель во фраке и в пышном парике, коротко переговорив с подполковником, он подозвал к себе человека в ливрее, лакея, который провёл драгун к большой гардеробной комнате. Уже снявшие свои шинели гренадеры выходили в это время из неё, весело переговариваясь.
– Пожалуйте, господин подполковник. – Лакей сделал вежливый поклон. – Ванька, Стёпка, а ну-ка, принимайте всё у их высокопревосходительства!
Подлуцкий прошёл в гардеробную комнату, и двое нестроевых, подскочив, помогли ему снять верхнюю одежду.
– Пожалуйста, господа, будьте любезны и вы раздеться, – предложил после командира всем ожидающим лакей.
Прислуга была расторопная, не прошло и пяти минут, как у Тимофея выхватили из рук шинель и каску, а в ладонь вложили номерок. Так же как только недавно гренадеров, поджидающий лакей повёл внутрь дворца и драгун, а с улицы уже заходили егеря.
Из большого зала звучала музыка, у его забранного в малиновый бархат стен группами и в одиночку стояло множество военных в мундирах самых разных цветов, и лишь кое-где виднелись одетые в чёрно-белое статские. Женщин было мало. Они в основном сидели на диванчиках, обмахиваясь веерами, или же выглядывали из небольших боковых комнаток.
– Вон, вон она! – Марков толкнул локтем Тимофея.
– Кто-о? – не понимая, о чём речь, переспросил тот.
– Да дочка гренадерского полковника, про которую я тебе рассказывал, – возбуждённо частил товарищ. – Ну к которой трое уже сватались.
– А-а-а, вон ты про что-о? – протянул Гончаров. – Да ничего особого. Платье, конечно, интересное, красивое, эдакое пышное, а так чернявая, худая какая-то, глазом зацепиться не за что, да и лицо у неё надменное, злое.
– Эх, Тимоха. – Димка неодобрительно покачал головой. – «Глазом зацепиться не за что, надменная». Это же не деревенские посиделки, а большой светский приём. Ты меня прости, конечно, не хотел тебя обидеть.
– Да больно мне нужно обижаться, – отмахнулся Гончаров и окинул взглядом стоявших по бокам зала людей. Напротив оживлённо переговаривалась группа офицеров из какого-то мушкетёрского полка. Рядом с ними стояли драгуны с белыми обшлагами и погонами на мундирах – нижегородцы, прибывшие полгода назад от Кавказской линии. Из бокового зала
