Хозяин вернулся - Андрей Владимирович Максимушкин

— Сейчас будет перекресток с Октябрьской. Мы прошли Карла Маркса. Дальше будет Гагарина. Ты чувствуешь куда мы попали? Ты полной грудью вдыхаешь воздух свободы?

Сергей не нашелся как ответить. С одной стороны, Витя прав, но звучит его правота как-то издевательски. Опять не сразу до Сергея дошло, с туристами в городе все хорошо. Вон, на дорожку к морю свернула группа приезжих. Характерный контингент. Разговаривают на русском, но ведут себя как иностранцы. Чуждость бросается в глаза. Словами не описать, но местные чувствуют.

Вдоль улицы машины с незнакомыми номерами. Сергей остановился за стильным новым темно-синим хетчбеком, пригляделся к фирменным эмблемам — «Ланита». На багажнике символ «Руссо-Балта». И до сюда они добрались.

— Может еще по пиву?

— Я пас, — в отличие от Витьки Сергей не находил особого удовольствия в этом деле.

Так, для настроения можно, но чтоб не переусердствовать.

— Тогда и я не буду. Куда идем?

— Давай сворачиваем.

— В старую часть?

— Угу.

Сергею всегда импонировали эти тихие закоулки. Сохранившиеся с времен Рейха пряничные домики, лужайки, узкие улочки. Тот самый настоящий, переживший не один катаклизм Раушен. Именно то, что выгодно отличало этот курорт от новоделов и советской застройки. Это все настоящее, крепкое, укоренившееся. Как в свое время проговорился Витек: Пережило кайзера, пережило нацистов, пережило советскую власть, этих тоже переживет.

— Слушай, ты же с коммерсами работаешь? Серега, что у вас говорят о новых законах и налогах?

— Разное говорят. Тебе как, без мата, или как есть?

— А ты попробуй, — лицо Витьки расплылось в глупой улыбке.

— Все налоговые изменения с сентября. Социальные поборы переходят на новую схему с начала следующего года, — Сергей мог рассказать все подробно и обстоятельно. Так получилось, что новости в компании обсуждались при нем, да еще ему же приходилось скачивать обновления и настраивать программы. Наталья Сергеевна человек хороший, но любит запрячь всех непричастных и кто больше понравился.

— Единая ставка подоходного налога в пятнадцать процентов, — продолжил Витек. — Это я знаю. Что там с пенсионными и страховыми отчислениями?

— Налог с оборота по новой схеме. НДС вообще отменяют. Не сразу, конечно. Со следующего года режут в два раза, затем обещают совсем убрать. Как мне говорили, приводят наши налоги в соответствие с имперскими законами.

— Прогнули?

— Сами. Все сами, — саркастически усмехнулся Сергей. — В целом больше платит податное быдло, зато облегчение бизнесу. Если раньше все социальные поборы за нас платил работодатель, то теперь в пенсионный фонд двадцать процентов ты платишь сам. В медицинскую кассу те же самые двадцать.

— От заработка?

— Нет, общая доля отчислений. Остальное за тебя доплачивает хозяин. Но общий процент уже ниже. Схема расчета хитрая, мы прикидывали, на круг выходит не больше шестнадцати процентов от официальной зарплаты без командировочных.

— Это от?

— Это платит работодатель от твоей зарплаты, а еще пятую часть общей суммы платишь ты сам.

— Как ваши отнеслись?

— По-разному.

В ответ на пристальный взгляд программист пояснил.

Если директор, ознакомившись с расчетами бухгалтеров прилюдно размашисто перекрестился, то реакция его зама была куда более специфичной. Дорогой Марк Захарович прежде всего обратил внимание, что у соседей инородцы платят подоходный двадцать процентов, но зато освобождены от военной службы, мобилизации в случае чего, освобождены от государственной службы, не могут заседать в суде присяжных. Компенсируется это некоторыми льготами, меньшими пенсионными взносами и нулевым социальным страхованием.

— Он у вас еврей?

— Особый. После того как все посчитал и пересчитал, галопом рванул в церковь на исповедь, затем всех доставал рассказами, что и сам в детстве крещен, и папа у него крещеный, и мама католичка.

— Все понятно с вашим замом. После аннексии на каждом крестном ходе будет в первом ряду.

— Не без этого. А почему ты заговорил об аннексии?

— Сам видишь, все к этому идет.

По тону Вити чувствовалось, что будущее он видит в розовом свете. Сергей наоборот помрачнел. Молча закурил и сделал пару глубоких затяжек.

Друзья свернули на узкую улочку. Гуляли без цели, интуитивно выбирая маршрут, сами не знали куда шли. Им нравилась сама атмосфера старой части города, эти старые любовно отреставрированные домики, облагороженные участки с газонами и садовыми скульптурами, густая зелень, деревья вдоль улиц и на участках. Город-парк, одним словом. Волшебное место вне пространства и времени.

— Господа, простите пожалуйста, — молвила встречная женщина.

— Всегда пожалуйста, — Сергей опешил от обращения. Дама средних лет, в легком открытом платье, с сумочкой. Сама весьма и весьма симпатична, с великолепной фигурой, на лице легкая извиняющаяся улыбка.

— Кажется, я заблудилась. Оставила штурмана в машине, признаться не думала, что за год Раушен так изменится.

— Бывает. Ничего страшного. Городок маленький, но старый.

— Я понимаю, здесь все как будто и не менялось никогда, — дама огляделась по сторонам. — Господа, вы не подскажете, как найти улицу Лены?

— Чью улицу?

— Улицу Лены, — повторила иностранка. — Центральная улица, как понимаю.

— Улица Ленина! — Витя хлопнул себя по лбу. — Так. Идете прямо до перекрестка, поворачиваете налево. Дальше, прямо, будет улица Гагарина, сворачиваете направо и до конца.

— Князя Гагарина? Не думала, что здесь помнят этот род. Интересно, какого именно Гагарина увековечили?

— Космонавта Гагарина, — отреагировал Сергей. Сам он малость пребывал в шоке.

— Благодарю! Хорошего дня!

— И вам доброго.

Витек минуту смотрел вслед удаляющейся иностранке, на его лице отражалась сложная гамма чувств. Видно было, мужчина не прочь продолжить знакомство, но что-то его остановило.

— Знаешь, они действительно из другого мира. Серега, ты заметил, она не лукавила. Абсолютная искренность.

— Она была в Светлогорске.

— В Раушене.

— Да, для них то была Германия. Потому и в этом году приехала. Знакомый привычный курорт.

— Интересно, что для нее Германия того мира?

— Тоже самое, что наша Германия для нас, только без содомитов, — отшутился Сергей. Сам он вспомнил статью в Георгиевке и хронику подписания капитуляции в Гаване. — Они не брали Берлин.

— Тоже хорошо, значит, у них не было фашистов.

Ответа не прозвучало. У Сергея на этот счет свое мнение, но озвучивать он его не спешил. Витя человек хороший, но взгляды у него специфические. Он не поймет. Может даже обрадуется, чего хорошего.

Прогулка на свежем воздухе возбуждает аппетит. Друзья сами