Японская война 1905. Книга 7 - Антон Дмитриевич Емельянов
– Нельзя. Война все-таки. Кто как не такой умный человек, как вы, должен это понимать? Лучше расскажите мне про того, кто выкинет русских и японцев с нашей земли. Кого поставили командовать нашей армией?
– Вы же слышали про Пекоса Билла?
– Парня из сказок, который придумал лассо и навел порядок на Диком Западе?
– Нет, я имею в виду генерала Уильяма Шафтера. Вы же помните «Руф Райдеров», которыми командовал ваш отец во время высадки на Кубу, когда мы дали пинка под зад этим вытянутомордым испанцам?
– Нет-нет, отец никогда не рассказывал, как вел своих всадников в бой, – Элис картинно взмахнула руками. – Не каждый вечер. И ни про бой у Лас-Гуасимас, ни про захват холма Сан-Хуан. Хотя в одних названиях скользит мощь того подвига, что оказался под силу только этим бравым ребятам.
– Вы зря иронизируете, – покачал головой Смитти. – Именно эти сражения позволили выбить испанцев из полевых укреплений, после чего они заперлись в городе. Для примера: русская армия под Порт-Артуром оказалась в похожей ситуации – без поддержки флота, перед превосходящими силами противника, но они почти месяц сдерживали японцев только на пути к своим основным укреплениям. А потом и вовсе стали насмерть на дальних подступах, в отличие от испанцев не дав обстреливать свои тылы.
– Да, русские – очень опасные, я запомнила, – фыркнула Элис. – Вот только несмотря на геройства отца я помню и все остальное, что говорили про этого Шафтера. Не знаю, кто назвал его Пекос Биллом и когда это было, но уже во время Испанской войны он весил под триста фунтов и провел почти все время в тылу, строча письма в Вашингтон с рассказами о страшных потерях и невозможности выполнить задачу. К его удаче они шли достаточно долго, чтобы он разок собрал волю в кулак и пошел в атаку. А потом был разбит испанский флот, и город просто сам сдался. Двадцать четыре тысячи вышли, опустив головы перед нашими семнадцатью.
– Видите, генерал Шафтер все-таки победил. И более того, именно он организовал переброску всей нашей армии на Кубу. Пятьдесят транспортов, 14 кораблей сопровождения, тысячи тонн припасов и снарядов – это была крупнейшая морская операция в истории.
– А я слышала, что в 1855-м англичане и французы высаживали в русском Крыму под восемьдесят тысяч солдат. Это же больше, чем семнадцать?
– Зато за восемь лет до этого опять же генерал Уинфилд Скотт высадил 12 тысяч солдат в Мексике, взял Веракрус и положил конец той войне. Так или иначе, десанты – это особенность и сила именно англо-американского менталитета. Мы можем не любить Британию, но общие корни у нас есть, и от этого никуда не деться.
– А то, что русские с японцами привезли через океан почти 30 тысяч солдат – это так, можно не обращать внимания?
– Тридцать тысяч! Это они говорят по своему радио, где никто не мешает ляпнуть и пятьдесят, и даже сто. Лично я вот уверен, что Макаров приукрашивает свои силы, чтобы выглядеть более грозно, чем он есть. Когда ты так далеко от дома, любому человеку будет страшно. А ведь он не может не понимать, что и по его душу придут «Руф Райдеры».
– Бояться кавалерии, сидя на броневиках?
– Я не про лошадей, а про саму идею. У нас ведь полно храбрых ребят, которые уже встают под ружье, чтобы дать отпор чужакам. Из горных Юты и Вайоминга приедут «Роки Маунтин Бойс», из Мичигана и Огайо – «Мичиган Бакиайс», и это я еще не говорю про черные части вроде «Буффало солджерс».
В этот момент состав начал замедлять свой ход, и Смитти повернулся к окну, проверяя, все ли в порядке.
– Кажется, мы прибываем в Сакраменто, – он на всякий случай сверился со специально купленной еще в Нью-Йорке фотографией вокзала и тут же зачастил. – Дальше мы точно не поедем, это может быть опасно. Сейчас встретимся с губернатором Парди, вы зададите все те вопросы, которые вам поручил отец, а потом… Я все-таки буду настаивать на связи с Вашингтоном.
– Ты зануда, Смитти, – Элис потянулась, ее взгляд скользнул по площади за окном, а потом она одним слитным движением прижалась к стеклу, мгновенно перейдя на официальный тон. – Господин секретарь, а вы когда-нибудь слышали, что наши заводы начали делать какие-то новые броневики? Или это местная инициатива?
Смитти вслед за Элис окинул взглядом вокзал и на этот раз тоже заметил выползающие на площадь стальные коробочки. Гусеницы как у тракторов, моторы ревут на всю сотню, а то и все две лошадиных сил, и пушки… Два десятка 47-миллиметровых Гочкиссов и столько же пулеметов Браунинга были направлены прямо на их состав.
– Что это значит? – голос Смитти дрогнул.
– А вон тот флаг? – Элис указала на черно-желто-белое знамя над одной из машин. – Разве он принадлежит не русским?
– Русским. И они чувствуют себя тут так вольготно, – Смитти закусил губу. – Похоже, они уже давно взяли Сакраменто, но… Почему тогда они не сказали об этом по своему чертову радио? Их Макаров же так любит хвастаться любыми мелкими продвижениями в районе бухты Сан-Франциско. А тут – полная тишина!
– Я, конечно, не военный гений, – Элис нервно хмыкнула. – Но если и наши генералы не знают о захвате города, то… Все военные пополнения ведь точно так же, как и мы сейчас, приезжают на этот вокзал? И каковы шансы недавних новобранцев против этих взявших их на прицел машин?
Ответа не потребовалось. Солдаты в конце состава, где, казалось, еще есть шанс прорваться на свободу, попробовали открыть огонь, но русские даже не стали тратить снаряды броневиков. Вместо них отработала стоящая где-то в отдалении пристрелянная пушка, и взбунтовавшийся вагон моментально превратился в гору щепок и гнутых стальных балок. Быстро, просто и жестоко.
Элис с трудом удержалась на ногах, когда и их вагон тряхнуло от докатившихся разрывов. Показалось даже, что их сейчас перевернет, но нет... Повезло. Повезло ли?
– У вас нет шансов. Все, кто не хочет умереть без пользы для своей родины, опустите оружие и выходите наружу с поднятыми руками, – русский офицер с острыми длинными усами, делающими его чем-то неуловимо похожим на того самого Пекос Билла, показался на крыше одного из задних броневиков.
Несмотря
