Куратор 2 - Никита Киров
— О, Толян! — заорал он поддатым голосом. — Сто лет тебя не видел! Иди-ка сюда!
Я присмотрелся к его чертам лица, сравнил с тем старым фото, которое видел у бабушки и с тем, что сейчас наблюдал каждый день в зеркале. Сходство есть.
Твою дивизию. Никак батя Толика освободился из колонии. По срокам вполне подходит.
И вот, он откинулся и припёрся сюда, к первой жене и её новому парню, и меня ещё увидел.
Не вовремя это всё. Надо бы как-то его спровадить.
От автора:
Я снова молод и здоров, а не прикован к больничной койке. Казалось бы — чудо. Вот только тело не моё, и очнулся я не в больнице, а в подвале секретного НИИ КГБ СССР. И всё бы ничего, но…
…из моей башки торчат провода, подключённые к мозгу мертвого американского шпиона…
https://author.today/reader/515984/4873738
Глава 19
Действующих лиц здесь собралось много, и просто так рассольник мне поесть не дадут. Придётся разбираться в семейных проблемах. И побыстрее.
Да уж, новая семья порой скучать не даёт. И это я ещё остальных родственников не видел.
Бабушка Толика стояла в стороне с усталым и грустным видом, наблюдая за происходящим. Больше её беспокоило, что это видят все соседи.
Светлана, мать Толика, будто пребывала в какой-то прострации — смотрела перед собой остекленевшим взглядом и молчала, будто не знала, что и делать.
А её друг Дима, продвинутый программист-«бизнесмен» (хотя, справедливости ради, он вернул все деньги, которые брал у матери) уже не выглядел таким маскулинным самцом, каким себя считал.
Вид у него был своеобразный: мешковатые шорты, цветастая рубашка, аккуратная бородка и новая причёска с выбритыми на висках волосами и завязанными в пучок на макушке.
И это резко контрастировало с видом батяни Толика — Бори Ефимова.
Самому Толику от него перепал только немалый рост и отчество, а фамилия Давыдов досталась от матери.
Батя Толика выглядел так, как может выглядеть недавно откинувшийся с зоны зэк — небритый после дороги, коротко стриженный под машинку, в помятом спортивном костюме и с сигаретой в руках.
Зубы жёлтые от постоянного курева, один из них золотой, поблёскивал во рту. Лицо, вполне себе симпатичное в молодости, сейчас помятое и опухшее. Он и вчера пил, и сегодня тоже.
Зато высоченный, но руки и ноги тонкие, а ещё выросло пузо.
Общих черт с сыном у него осталось крайне мало. Да и вряд ли Толик под моим руководством будет так выглядеть через двадцать лет.
Думаю, сам Толик этой встречи бы избегал всеми силами, насколько я понимал его характер из переписок.
Ну а мне-то этот мужик, в общем-то, никто. И если бабушка с дедушкой — люди симпатичные и отзывчивые, да и мама Толика в целом неплохой человек, то этого надо изучать и следить, чтобы ничего не учудил.
Помахав мне рукой, Боря навис над Димой, как скала. Похоже, решил при мне показать, какой он из себя крутой папка.
— Ну чё, программист, молчишь, а? — спросил он с блатными интонациями. — Чё значит, ты теперь с бабой моей живёшь? А? Чё ты там про меня говорил, а? Чё молчишь?
Дима явно не сталкивался с таким давлением раньше. В его жизни были люди, которых он называл модным словом «токсичные», но они даже и близко не приблизились к тому, кого он видел перед собой.
Друг Светы откровенно боялся бывшего зека. А на его лице такое выражение, какое бывает у человека, который привык говорить всякие гадости в сети, но отвечать за них приходится вживую.
Уж я-то такого навидался, когда работал.
— Чё молчишь, а? — батя подался вперёд. — Знаешь, как на зоне таких как ты называют?
Гопником был, гопником и остался. Впрочем, пока Боря не лез против бабушки и матери Толика, за которых я бы вступился, поэтому изучал его.
— Я не собираюсь участвовать в этом токсичном дискурсе, — отозвался Дима, стараясь держать голос ровно.
Но он всё равно предательски дрогнул.
— Чё? — протянул Боря, вытянув лицо. — Чё ты там брякнул?
— Боря, — подала голос мать Толика, — Дима говорит, что не хочет разговаривать в таком тоне.
— Это классическая проекция агрессии, — пролепетал Дима.
— Чё? Чё вы там базарите? — Боря посмотрел на них по очереди. — По-русски говорите!
— У тебя явно непроработанная травма, — Дима уцепился за какую-то свою лазейку, которая позволяла ему держать себя в руках. — Тебе нужен психолог, а не отношения…
— Это я психую? Это ты психуешь! — оборвал его Боря. — Значит, с моей бабой живёшь?
— Это объективизация, — затараторил Дима. — Светлана — самостоятельная личность с правом выбора, а не чья-то баба…
— Светка, скажи нормально, чё ему надо вообще? — Боря повернулся к ней.
— Он говорит… — начала было мать Толика.
— Может, чаю попьём? — влезла бабушка и огляделась по сторонам.
Её беспокоили соседи, некоторые сидели у подъезда и всё слышали. К вечеру об этом будет знать весь двор. Да и мне нежелательно лишнее внимание с этой стороны.
Разрулим всё в нормальной обстановке, главное — проверить, что ничего не пропадёт после визита нежелательного гостя.
— Да, давайте чай, — сказал я, приходя бабушке на помощь. — Попьём чай, — я пихнул Диму, чтобы шёл в дом. — Нормальный чай, а не эти ваши модные листики, которые сегодня выдают за чай. Иди-иди. Ты тоже иди, — я посмотрел на Борю.
Бабушка благодарно на меня посмотрела и повела дочь внутрь вслед за Димой. Но Боря остался на месте.
— Сына, да у тебя голосок никак прорезался, — хмыкнул тот. — Модный стал, важный. Ну иди к бате, а то я же тебя никогда не видел. Батя же я твой. А чё ты такой тощий? — он поднял кулак, будто хотел ткнуть в плечо. — И чё за шмотьё носишь? Пацаны спросят…
— Грабли свои при себе держи, — сказал я, спокойно, но доходчиво. — В хате не размахивал? Тебе бы их там живо обломали. Вот и здесь так же: за языком следи, и за руками. Ты же условно-досрочно вышел?
— Чё? — протянул он, взгляд стал злее.
— По УДО или нет? По срокам не подходит, значит, по УДО. Вряд ли сбежал, иначе бы здесь не ходил.
— Ну, по УДО, — уверенность немного пропала. — И чё?
— В дом, — сказал я. — В подъезде участковый живёт. Увидит тебя в таком виде — поедешь назад. Так что лишний раз не отсвечивай.
— Ещё поговорим с тобой, — уже
