Потешный полк - Денис Старый
— Обстоятельно говори. Любопытство пробудил во мне, — вскоре сказал Никита. — Отдавать рубель с кожной фузеи в обчество? Для того у меня должно быть вельми много выгод. Ты, уж не серчай, но обещанки-цацаки серебряных руд — в сие веры мало. А еще…
— Дозволения будут от государя поставить заводы свои, помощь от всего общества будет. И доли обществу положишь, — перебил я Никиту Демидовича.
А потом начался новый торг.
Конечно, заполучить такого осетра, как Никита, многого стоит, если учитывать, что он будет действовать хотя бы отчасти так успешно, как в иной реальности. Ну и сейчас он начнёт свою деятельность намного раньше, чем в другой истории.
Кроме того, я действительно собирался помочь будущему Демидову, а пока — Антуфьеву. Конечно, придётся кого-то брать в долю из бояр. Но места нахождения первых и наиболее прибыльных заводов Демидовых мне известны. Там же находятся и серебряные руды, вроде как и золотишко намыть можно.
Так что, как по мне, необходимо провести некоторый набор специалистов из Европы, посмотреть тех мастеров, что есть в Туле, Кашире, в Москве. Ну и начать основывать заводы. Глядишь, лет через пять они дадут вполне ощутимую прибыль и продукцию.
— Согласен, — примерно после двух часов разговоров и обещаний с обеих сторон, мы ударили по рукам.
Вот только я настоял ещё на том, чтобы был заключён конкретный договор. Понятно, что на Руси достаточно и того, чтобы пожать друг другу руки, может быть, при свидетелях, а не вот так наедине. Но лучше иметь бумагу. Вот такой я бюрократ.
Быть Демидовым раньше сроку. Больше сделают, больше прыбытку и им и России.
От автора:
Из 2024-го в 1916-й. Со съемочной площадки исторического фильма — аккурат во времена экранизации.
Представитель артистической гламурной тусовки в аристократическом дореволюционном салоне. Каким окажется на вкус и цвет хруст французской булки?
https://author.today/work/450563
Глава 20
Преображенское. Усадьба Стрельчина
29 августа 1682 года
Я смотрел на собравшихся людей и пытался увидеть в них признаки лжи, недоверия, ненависти ко мне. Пока что выявить откровенно враждебные элементы не получалось. И даже Контратий Пыжов, предполагаемый командир этих трёх десятков будущих бойцов, тоже казался мне человеком надёжным.
В отличие от своего брата, который сейчас завершает начатую мной работу Следственной комиссии, Кондратий был человеком чести, имел собственное достоинство и был весьма боевитым. Точно не лишенный разума, смекалки и способный к обучению.
Его брат так же сейчас оставался на своем месте. Ухватив самую суть всей бумажной и оперативной работы, Потап Климентьевич Пыжов в меру своего понимания и моего наущения, проводит рутинную работу по выявлению всех обстоятельств тех или иных эпизодов Стрелецкого бунта. Как рядовой следователь, из него может быть толк.
Основная работа выполнена и мне даже не особо интересно, ее продолжать. Нет, я бы довел начатое до конца. Но тогда пришлось бы оставлять государя и откладывать другие, на данный момент, более важные дела.
У меня были мысли… Нет, уже готовый проект, который правда я не выложил на бумаге, по созданию службы, направленной на обеспечение государственной безопасности. Мы же элементарно не знаем достоверно, что происходит при дворах соседних с нами стран.
Как планировать внешнюю политику, если не знать о планах потенциальных врагов? Или как добиваться того же окончательного признания Киева русским, если мы не знаем, чего хочет взять за это Польша?
Да и в черту поляков с их хотелками! И так Киев — наш. Но Россия умудрилась в прошлом году подтвердить свое участие в антитурецкой коалиции. Так что нужно договариваться с поляками, если мы только не хотим, чтобы уже турки в скором времени угрожали и Киеву, и не только этому городу. Киев – не Вена. Уверен, что этот русский город укреплен куда как хуже австрийского.
Что, если османы не пойдут на Вену, а всем этим эпическим войском навалятся на Россию? А мы без союзников, хотя бы и таких спорных, как ляхи? Повториться история с сожжением Москвы? Разрится весь Юг, прорвут засечные черты и хлынут еще и полчаща татар? Все… Это похороны России.
Так что и сегодня я начинал подготовку людей, которые составляли бы силовое прикрытие будущей разведывательно-охранительной организации. Диверсионная работа понятна мне, как и ее огромная значимость. А еще в этом времени к такой войне не готов ни один из наших потенциальных врагов. Так что на первых порах можно сильно испортить настроение противнику. Ну если только получится выучить людей.
— Все ли из вас понимают, что ждать буду от вас? — спрашивал я у людей. — Ещё остаётся возможность отказаться.
— И отправиться в Сибирь? — с усмешкой спросил один из трёх десятков стрельцов.
Вот он как раз-таки отправится в Сибирь с последним поездом из стрельцов. Человек, только лишь с такой мотивацией, чтобы избежать большего наказания, мне в команде не нужен.
Остальные молчали и хмуро смотрели на меня. Создавалось впечатление, что они ждут, что прямо сейчас я им выдам какой-то приказ. Причём несомненно этот приказ должен быть против государства. Иначе зачем же столько таинственности и такие сложности, которые я в себе создаю? Зачем они, которые бунтовали и кто ждал сурового наказания?
Да, в некотором роде я рисковал тем, что явных преступников, матёрых бунтовщиков, а некоторые из них, даже имели кровь на руках, не на плаху привёл, а на разговор. Более того, по всему было видно, что я не собираюсь их казнить. Уже как месяц эти отобранные люди только и занимались тем, что тренировались, показывали своё умение, сытно ели, сладко спали в моём небольшом, но гордом поместье.
Но тренировки были щадящими, скорее я выявлял способность этих людей развиваться, их работоспособность. Да и присматривался. Мне нужны люди со стальными нервами, стессоусточивыми… И как я просмотрел этого стрельца, который тут только ради того, чтобы не отправиться в Сибирь?
Пришло время, после отсева, знакомится уже близко, создавать команду.
— Из больше чем двух сотен я выбрал вас. Знаю, что на многих из вас есть вины за участие в Стрелецком бунте. Вы можете искупить их службой. И скажу главное: я верный слуга государя нашего Петра Алексеевича. И кто считает, что я в том не прав,
