Курс на СССР: На первую полосу! - Тим Волков

— Знаешь, Саш, — отец поднял на меня взгляд, в котором снова горел знакомый огонек изобретателя. — А это интересная задача. Нестандартная. Я, пожалуй, покручу это. Может, и вправду, удастся вывести красивую формулу. Доказать, что иногда лучше перестраховаться, чем потом расхлебывать.

— Вот и отлично, пап, — я улыбнулся. — Буду ждать твоих расчетов.

И это и в самом деле было так. Его расчеты смогли бы убедить людей в больших кабинетах, что нужно обратить внимание на кое-что другое. И прежде всего, я делал ставку на Серебренникова. В прошлый раз сработало, через статьи. Кто знает, может сработает и сейчас, через отца?

* * *

На следующее утро я пришел на стройку до начала рабочего дня, чтобы осмотреть все до того, как там появятся рабочие. Повсюду высились строительные леса, горы песка, валялись куски бетона и кучи кирпичей. Рабочие еще не начали смену. В восьмидесятых, попасть на стройплощадку было проще простого, не так как в будущем. Перепрыгнул символический заборчик, и уже тут.

Я осмотрелся. Ага, вот и натоптанная тропинка, по которой сокращали путь жители расположенных поблизости домов. Надо признать, здесь путь был значительно короче, чем через проулок на Гагарина, где фонарь часто не горит, темно, да и грязно бывает. А тут заботливые строители даже настил бросили через замерзшую лужу, чтобы люди не поскользнуться и не падали.

Я поднялся по шатким лесам туда, откуда, по словам отца, упал кирпич. Настил был грязным, усеянным обломками и окурками. Я осмотрел место.

Никаких кирпичей у края не лежало. Да даже если бы и лежал, то точно бы не упал вниз, ни от ветра, ни от иных случайностей — рабочие предусмотрели широкий защитный бортик из досок. Техника безопасности.

— Случайно бы не упал, — задумчиво произнес я. — Если только бы сам не перепрыгнул. Или не помогли…

На четвертом этаже свежая кладка была, раскурочена, как будто кто-то специально выковыривал кирпич из стены.

Я посмотрел вниз, на аккуратную площадку внизу, куда он приземлился. Идеальная траектория. Если бы отец не остановился…

Значит и в самом деле кто-то скинул.

Осталось выяснить кто.

* * *

В редакцию я пришел основательно продрогшим. Бродить по стройке в морозный день, то ещё удовольствие. Растирая озябшие пальцы я с удовольствием взял в руки протянутую Серёгой кружку с горячим чаем исделал осторожный глоток. Потом было традиционное обсуждение планов работы на день и, дождавшись, когда Плотников ушел сдавать материал в типографию, а Людмила Ивановна углубилась в вязание, я снял трубку и набрал номер.

— Алло? — голос Сидорина, не смотря на ранний час, был ровным и деловым.

— Андрей Олегович, это Воронцов. Мне нужно срочно встретиться.

Короткая пауза.

— Проблемы?

— Да, — коротко ответил я. — Надо поговорить. В обед. Кафе «Снежинка», на Кирова устроит?

— В обед не смогу, совещание намечено. Давай через час, — без лишних вопросов ответил он и положил трубку.

Ровно через час я сидел за столиком в углу «Снежинки», нервно размешивая остывающий кофе. Сидорин появился бесшумно, как всегда. Присел, заказал минералки и, сделав глоток, уставился на меня своим пронзительным, ничего не выражающим взглядом.

— Ну?

Я выдохнул и выложил все: про кирпич, про стройку, про свои подозрения, что это не случайность, а организованное покушение. Говорил сжато, без эмоций, констатируя факты.

Сидорин слушал, не перебивая.

— Ты уверен, что это не паранойя на фоне стресса? Сам понимаешь, стройка место опасное. Там не только кирпичи падают. В прошлом году вон троих плитой придавило. Громкое дело было.

— На четвертом этаже, Андрей Олегович, в месте, где стена уже закончена, кирпичи не оставляют, — возразил я. — Тем более из свежей кладки они сами не выколупываются. Кто-то там стоял и ждал, когда мой отец пойдет своей привычной дорогой. А потом скинул.

Он кивнул, его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах я увидел проблеск интереса. Смертельно опасного, профессионального интереса.

— Твои подозрения имеют право на существование, — тихо произнес он. — И дело тут даже не в том, что он твой отец. Дело в том, чем он занимается. После встречи в обкоме и разговора со Серебренниковым, его разработки, а также работа Хромова, попали в поле зрения… определённых людей в Москве. Очень влиятельных людей. Вопросы связи и, тем более, эта фантастическая «Сеть» Хромова, это стратегический интерес общегосударственного масштаба.

Он сделал еще глоток минералки.

— В таких случаях любая угроза для изобретателя, даже потенциальная, подлежит немедленному купированию. Официально милиция, конечно, ничего не сделает, ты прав, нет состава. Но неофициально…

Он не договорил, но смысл был ясен.

— Значит, поможете? — с надеждой выдохнул я.

Сидорин кивнул.

— Считай, что вопрос взят в проработку. Мы найдем этого «каменщика». Потому что это явная диверсия против государства. А с диверсантами у нас разговор короткий.

Он встал, оставив на столе деньги за воду.

— Как что-то станет известно сообщу. Жди звонка. И, Саша… никому ни слова. Пусть все выглядит как есть. Твой отец не должен нервничать.

Я кивнул, ощущая, как становится легче на душе. Теперь, когда за дело взялся профессионал, можно только посочувствовать тому, кто решил поиграть с моим отцом в падающие кирпичи. Почти.

Глава 19

На автобусной остановке подвыпивший мужичонка лет сорока, небольшого росточка, небритый, в задвинутом на самый затылок вязаном «петушке» и засаленном ватнике пытался найти правду, но в силу его более чем «лёгкой нетрезвости» получалось только скандалить.

— Да я! Я — рабочий класс! А меня… ик! Уволили, гады! — сокрушался он, вглядываясь в лица случайных слушателей. — Выгнали! Вот же… с-сволочи… А я же — рабочий класс! Э-эх…

Так и не дождавшись сочувствия от собравшихся на остановке людей, выпивоха несколько раз ударил себя в грудь кулаком, потом горестно махнул рукой и направился к пивному ларьку, где змеилась неиссякаемая очередь жаждущих найти истину.

— Знаю я его, — хмыкнул пожилой мужчина в сером драповом пальто и мохнатой шапке. — У нас, на Металлическом, работал, в соседнем цеху… Прогульщик и лодырь! Правильно и сделали, что уволили. Это раньше с ними цацкались, перевоспитывали в коллективе, одинаково со всеми платили. Нынче другие времена! Завод-то на хозрасчете!

— Так вас перевели уже? — удивленно спросил кто-то.

— Ну да, с Нового года, — кивнул пожилой, и, согнув руку в локте поднял указательный палец вверх. — Согласно