Потоп - Андрей Готлибович Шопперт
Командовать имперскими войсками взялся молодой польский король Владислав. Курфюрст Саксонии Иоганн Георг после потери своих земель несколько утратил воинственность и, наверное, просто хотел вернуться в родные земли даже на условиях Протестантской Лиги. Всё это я узнал на Совете Дивизии накануне сражения. План был такой: первый полк нашей бригады остаётся на редуте, на вершине горы, откуда пушки могли обстреливать любой участок поля боя. Наш левый фланг упирался в густой лес, заканчивающийся крутым оврагом. Незаметно обойти этот фланг было трудновато. На правом фланге мы упирались в болотистый берег ручья Гостовиц. Штаб Бригады разместился у ручья в охотничьем замке, возвышавшемся над прибрежным кустарником. Как я понял из разговоров офицеров, два полка курляндских рекрутов, что прибыли в Дивизию прямо перед марш-броском, поменялись формой с двумя гвардейскими полками. Ряженные в рекрутов гвардейцы встали на нашем левом фланге напротив поляков, а изображающие гвардейцев рекруты — на правом. Наша Вторая Бригада стояла во второй линии за редутом и должна была вступить в бой в переломный момент по приказу царя.
Моя рота на левом фланге первой линии была замыкающей у ручья. На лошадях по заболоченным кустам и промоинам не поездишь. Поэтому мы, оставили лошадей и двинулись вперёд на своих двоих. Наша цель — конные батареи противника. Сотня винтовок в полуверсте от вражеской батареи — верная смерть канониров через десять минут нашей стрельбы. Это у московских стрельцов всего 11–12 зарядов в берендейках. У нас в патронных сумках по шестьдесят зарядов. Только половину за десять минут израсходуем.
Начало битвы прошло сумбурно. Очевидно, думая, что перед ними неопытные рекруты, польская конница пошла в наступление, а за ними пехота. Поначалу их полки шли шагом по неровному полю. Наши пушки ядрами высекали кровавые тропинки в густых рядах. Затем польская конница перешла на рысь, а за сотню шагов от нашей пехоты — на галоп.
Гвардию этим не напугать. Дав пару дальних залпов, наши гвардейцы подпускали врага поближе. Чтобы наверняка. Когда ты стоишь в строю и две тысячи мушкетов стреляют по команде одновременно, то волосы дыбом встают даже у ветеранов. Первые ряды конницы превращаются в груду кровавого мяса. Задние ряды конницы притормаживают, чтобы не споткнуться о гору трупов и выставленные перед нашим строем рогатки. Этого времени как раз хватает, чтобы перезарядиться и чтобы пороховой дым немного рассеялся. И снова два полка построенные в четыре линии дают слитный залп, валящий первые ряды наступающих. А вот и чужая пехота подошла. Наши пушки с редута начинают бить тяжёлой картечью. Пригоршни чугунных шариков отрывают руки, ноги, раскалывают черепа и застревают в кишках. Да, такова учесть линейной пехоты. Иди под пули и картечь и держи строй, иначе капрал своей палкой вышибет из тебя дух.
Сквозь дым было плохо видно, но я всё же сумел рассмотреть, что саксонцы почему то вперёд не пошли и не поддержали атаку поляков. Видимо, у врагов возникло какое-то непонимание. Но, об этом думать некогда.
Мы всё-таки дождались. В третьем ряду наступающих были конные батареи. Восемь пушек, сотня канониров и обслуги. Они встали трёхстах шагах от нас и начали разворачивать имперские копии единорогов. Вот тут то мы по ним и жахнули.
За пять минут где-то около тысячи пуль по относительно крупным целям выкосили почти всех кто был на батареях. И тут сзади нас за ручьём раздался грохот мушкетных выстрелов. Оказывается, мы встали на пути вражеского батальона мушкетёров, которые были посланы нам во фланг, но отвлеклись на нас и открылись. У нас появились убитые и раненные. Нужно уходить с линии огня. Когда мы уже подходили к охотничьему замку, то напоролись в кустах на ещё один переправляющийся батальон врага. Вот там то мы и взяли в плен Рене Декарта, а я получил ранение в руку.
Рене принёс меня в палатку к лекарю. В ране грязь. Ампутация по локоть. Прощай, армия!
Место действия: Прага(Богемия).
Время действия: июль 1618 года.
Виктор Первый, российский царь, попаданец.
Ангел. Чистый ангел.
За два месяца после взрыва фрегата в Риге я уже привык к ней. Марта. Моя Марта Глюк. Глюк с немецкого переводится, как счастье. Счастье и есть. Я не только спас её из воды, но и взял с собой в Риге на борт военной баркентины следующей в Киль. Там Марту должен был встретить её отец. На борту мы с Мартой сблизились. Она не выходила из моей каюты. Я совсем потерял голову. Бывают такие женщины, которые сразу же с первой встречи становятся судьбой для влюблённого мужчины. Она тоже была влюблена в меня, а разлука, которая грозила нам после прихода в Киль, подлила масла в огонь нашей страсти.
Glück ist Marta. Счастье это Марта. Моя возлюбленная, несмотря на свои двадцать три года, уже была вдовой. Её муж, прусский офицер, пять лет назад погиб в сражении. Марта тогда вернулась в свою семью в Ригу.
По нашему приезду в Шлезвиг-Гольштейн нарисовалась ужасная картина. Её отец был очень тяжело болен и уже не выходил из дома. Он, наверное, всё понял, увидев, как мы вдвоём переступили через порог его дома. Умирая, он благословил любимую дочь на «дружбу с царём». Как по мне, то это было немного странно, но вокруг европейских королей и императоров всегда крутились фаворитки, которых подталкивали к «дружбе» их родители или даже муж. Считалось, что каждая европейская женщина мечтает стать любовницей короля или герцога. Такое сближение гарантировало материальное благополучие и дорогие подарки — поместья, деньги, драгоценности.
Мои приближённые особо не удивились. Здоровому молодому мужчине, как минимум раз в день, нужна женщина. А лучше два раза. Тогда и спится лучше, и голова не болит. Но, как оказалось, постель была не единственной нитью связующей нас. Марта божественно пела. Голос просто от Бога. Учитель музыки в Себежском женском училище сумел научить Марту правильно им пользоваться.
В это время в Европе росла популярность одноголосого испанского романса. У Марты в репертуаре был десяток романтических баллад и рождественских песен. Как по мне, и тексты, и мелодии были довольно примитивны. Я же с собой повсюду возил нескольких музыкантов, которым порой наигрывал мелодии из моей прошлой жизни. И эти виртуозы
