Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий
Дмитрий Внук — внук Ивана Третьего и, соответственно, сын Ивана Молодого. Был вначале объявлен наследником, но затем попал в опалу.
Братья: Юрий, Андрей, Борис — владели уделами (то есть были удельными князьям), но Иван Третий последовательно ограничивал их суверенитет укрепляя центральную власть.
История в лицах (только упомянутые в первой главе):
Леонардо ди сер Пьеро да Винчи (что буквально означает: Леонардо, сын Пьеро из Винчи). Годы жизни: с 1452 по 1519
Его отец — уважаемый нотариус и юрист.
Мать — служанка (по некоторым версиям рабыня).
Леонардо был незаконнорождённым, но, несмотря на это, отец признал его и взял в свой дом, когда мальчику было около 5-и лет.
В 1466-о году, когда Леонардо было 14-ь лет. Отец, оценив рисунки сына, отправил его во Флоренцию — культурную столицу Италии того времени. Он поступил в ученики к одному из самых знаменитых художников и скульпторов того времени — Андреа дель Верроккьо.
В рамках событий романа молодой Леонардо ссорится со своим учителем Верроккьо и уходит в самостоятельное плавание. В настоящей истории Леонардо провёл во Флоренции около 12-и лет (до 1482-го года) работая в мастерской Верроккьо после чего перешёл под покровительство правителя Милана Людовико Сфорца в качестве инженера и художника герцога.
Джан Батиста делла Вольпе
Известен на Руси как Иван Фрязин — итальянский авантюрист и дипломат на службе у Ивана Третьего.
1455–1459 (примерно) годы — прибыл в Москву, принял православие и поступил на службу монетным мастером. Перед тем как прибыть в Москву побывал в плену у татар.
В 1469-ом году отправился в Рим чтобы сосватать византийскую царевну Софью Палеолог, племянницу последнего византийского императора (к слову, Константинополь пал ещё в 1453-ем году когда его захватили войска султана Мехмеда Второго. Эта же дата считается датой прекращения существования Византийской империи). Джан Батиста (Иван Фрязин) успешно провел переговоры, а в 1472 году вновь поехал в Рим, где выступал в роли доверенного лица великого князя на церемонии бракосочетания. Он лично сопровождал Софию в ее долгом путешествии из Рима в Москву.
Увы, но параллельно с основной миссией Джан Батиста вёл тайные переговоры с Венецианской республикой за спиной Ивана Третьего, за что был арестован им и сослан в Коломну.
Глава 2. Ночная погоня и долгое путешествие на север
Полная, без нескольких долек, луна то показывалась во всём своём потустороннем великолепии, то снова пряталась за бегущими по небу тучами. Скорость с какой они бежали там, в вышине, явно указывала на скорую смену погоды, но двум беглецам до этого не было никакого дела. В те периоды, когда небесное светило пряталось, становилось настолько темно, что легко можно поломать ноги наступив в канаву или просто в какую-нибудь дыру. Когда же лунный свет снова хоть как-то освещал всё вокруг, то бежать становилось легче. Увы, не только им самим, но и преследователям.
— Кажется Флоренция не хочет, чтобы вы покидали её, мессер, — пошутил Джанн Батиста не прерывая бега.
— В этом нет ничего удивительного, — признал Леонардо также стараясь не отставать, хотя луна как раз в очередной раз скрылась, бежать приходилось больше по памяти, практически не видя ничего вокруг кроме стен окружающих домов, возвышавшихся смутными тенями вокруг. — Ведь я должен ей денег!
Джан Батиста покачал головой: — Не думаю, что дело только в деньгах.
— А в чём ещё?
Вместо ответа его сопровождающий поднял вверх правую руку призывая к молчанию и скрытности. Беглецы остановились, спрятавшись за стеной какого-то богатого, для пригорода, где жили в основном бедняки, дома. По крайней мере тот имел два этажа и даже какой-то двор, окружённый крепким забором, за которым они сейчас и стояли. Возможно, это был постоялый двор или внешняя резиденция одного из правящих домов. Окна дома оставались темны, а повесить снаружи хотя бы лампу со свечой разгоняющей ночной мрак никто не удосужился.
— Слышите? — переспросил Джан Батиста. — Как будто преследователи уже близко.
— Но цепочка факелов осталась далеко позади, — возразил Леонардо. — Мы значительно оторвались от них. Правда, кажется, они разделились и решили запереть нас в квартале, чтобы утром, как посветлеет, тщательно здесь всё прочесать.
— Есть те, кому факелы только помешают, — загадочно ответил Джан Батиста. — Ночь — их время, а ночная тьма — их преимущественно.
Посланник русского царя обеспокоенно оглядывался, положив руку на эфес, впрочем, не торопясь доставать клинок из ножен. Он говорил негромко, старательно прислушиваясь к окружающим звукам.
Леонардо насторожился: — О ком вы говорите, mio misterioso amico (мой таинственный друг)?
— Pazienza (терпение), — ушёл от ответа Джан Батиста. — Надеюсь мне только, кажется, и нам сегодня не придётся столкнуться ни с кем из существ.
— О каких существах вы говорите. Я требую объяснений! — взорвался Леонардо страшно не любивший чего-то не понимать.
— Испанские выродки, нечестивые творения Изабеллы Кастильской, — вынужден был пояснить Джан Батиста.
— Изабеллы Первой Кастильской? — поразился Леонардо. — Королевы Кастилии и Леона?
— Именно её, — подтвердил Джан Батиста. — А теперь помолчите и не отвлекайте меня. Отродья la Católica (Католички) опасны в первую очередь своей способностью нападать исподтишка и первым смертельным ударом.
Леонардо, будучи, может быть, не самым ревностным прихожанином католической церкви, однако всё же изрядно возмутился оскорблением королевы Изабеллы известной своей набожностью и ревностью в попытках отбить занятую маврами часть Испании. Но всё же он смог усмирить себя и промолчать так как его спутник выглядел действительно обеспокоенным.
Преследовавшие их еврейские ростовщики остались далеко позади. Отсветы факелов ещё мелькали по краям квартала, но лезть в центр нижнего города они похоже не собирались, по крайней мере до утра.
Казалось, стало холоднее. Должно быть просто ночная стылая прохлада, но молодому мастеру сделалось не по себе. Словно бы рядом и правда бродили чудовища которых опасался посланник русского царя. Но при чём здесь Изабелла Первая, королева Кастилии и Леона?
Тревожность спутника передалась Леонардо, и он достал из ранца увесистый молоток — инструмент скульптора и механика, однако способный послужить неплохим оружием в уличной драке. Сделал он это как нельзя вовремя, так как спустя мгновение тьма вокруг, точнее малая её часть, ожила и прыгнула на них.
Словно по заказу выглянула луна, осветив творившееся под покровом ночной тьмы беззаконие. Напавшее на них чудовище казалось пародией на человека. Дьявольским творением. Сатирой на совершенное творение всеблагого Господа.
Подделка, вдобавок, не слишком качественная. Разве только со спины или при брошенном вскользь взгляде нападавшего можно принять за обычного человека. Лицо,
