Железный лев. Том 3. Падаванство - Михаил Алексеевич Ланцов
— Я… я… — замялся Дубельт. — Я, допустим, с вами соглашусь. В отношении лорда Палмерстона. Но вы должны понять, есть правила игры. Если мы начнем убивать их аристократов так, как вы желаете, то и они начнут убивать наших.
— Они уже пытались убить меня. Дважды. Сначала через Шамиля, потом вот так.
— Шамиль — это война. А вот это все… — сделал Дубельт широкий жест. — Никто вас убивать не собирался.
— Заключить пожизненно в какую-нибудь тюрьму, как Иоанна Антоновича? Ссылка? Каторга?
— Вы знаете про Иоанна Антоновича? — напрягся Дубельт.
— Леонтий Васильевич, ну что вы как маленький? Это давно секрет Полишинеля. Вы думаете, что всякий страждущий о том не знает? Ну же. Вы серьезно? Понимаю, большая часть наших дворян ныне выглядит слабоумно и убого. Но не все же.
Дубельт хмыкнул.
Достал платок, промокнув лоб. Явно вспотевший. Скосился на бледного как полотно губернатора, которому разговоры об Иоанне Антоновиче были явно не с руки.
— Что же… резонно. — наконец, ответил Дубельт. — Но, к сожалению, этот удар — интрига. И по неписаным правилам мы можем ответить только так же. Интригой.
— Дайте мне полгода подготовки и карт-бланш.
— И что же это изменит?
— Ответь никто не сможет. — кровожадно оскалился граф. — Я просто зайду с ребятами на какой-нибудь пышный прием в Букингемском дворце и убью всех.
— Соблазнительно, но нет. — нервно дернув подбородком Леонтий Васильевич.
— Почему? Вам нужно просто закрыть глаза на мои приготовления. А потом официально от меня откреститься, дескать, вы знать не знали и ни о чем не ведали. Я же укроюсь в Парагвае или на Гавайях.
— А если эта акция не сложится?
— Я погибну. И только.
— А если нет? Если вас захватят в плен? Ваша жертвенность похвальна, но мы не можем так рисковать. Особенно учитывая скрытое влияние англичан, которое все еще присутствует в нашей державе.
Лев промолчал.
— Покажите лучше установку. Признаться, я до сих пор не верю вашим словам…
[1] Кучер — это личный сотрудник на извозе, в отличие от извозчика, который везет по разовому найму. В данном случае бывший дворовой из крепостных, освобожденный и нанятый на контракт.
[2] 7000 пудов это 114,66 тонн. Оценочно где-то от трети до половины всего объема селитры, потребляемого Россией в начале 1840-х.
[3] Kriegsspiel — прадедушка всех варгеймов. Настольная игра, придуманная Георгом фон Рассевицем в 1812 году и опубликованная в 1824 году.
Часть 1
Глава 2
1848, февраль, 20. Санкт-Петербург
— Вы его арестовали? — тихо и как-то подавленно спросил Николай Павлович, когда Дубельт вошел в кабинет.
— Никак нет, Ваше Императорское величество.
— Почему? — немало удивился император.
— С ним всегда очень сложно, Государь. Порой мне кажется, что он словно дикий зверь. Чует опасность и в любой момент готов драться насмерть без всяких оговорок. Невзирая на то, кто кидает ему вызов.
— Зверь… дикий зверь… — медленно произнес Николай Павлович. — Да пожалуй. В нем есть что-то такое. И что же произошло?
— Если не вдаваться в подробности, то лишь мое личное вмешательство и здравомыслие Льва Николаевича уберегло ситуацию от большого кровопролития. Арестовать его мы вряд ли смогли бы. Он скорее бы умер, чем дал себя пленить. И я склонен оценивать вероятность даже такого исхода не очень высоко. Зато теперь становится ясно, как он сумел пленить Шамиля, равно как и его твердую убежденность в возможности добраться до английского посла.
— Он настолько опасен? — удивленно выгнул бровь царь.
— Молодой Толстой сумел переплюнуть своего буйного дядюшку в этом плане. Однако в отличие от Федора Ивановича не терпит лишь ареста и, вероятно, сдачи в плен. Во всем остальном он сохраняет удивительное здравомыслие. Дядя же вполне позволял себя арестовывать, а вот в остальном…
— Я так понимаю, вы его отпустили, чтобы избежать кровопролития? — нахмурился Николай Павлович.
— Нет. — покачал головой Дубельт и спросил, приподняв в руке небольшой саквояж. — Вы позволите?
— Извольте. — махнул рукой император, указывая на стол.
Начальник третьего отделения подошел.
Поставил этого «низкорослого и пузатого дедушку» чемодана на стол.
Открыл его.
И достал стеклянную «колбаску» рубинового цвета. Во всяком случае, непосвященные люди со стороны, именно так ее и воспринимали.
— Что это? — поинтересовался император.
— Рубин.
— ЭТО?
— Я проверил у доверенного ювелира. Это совершенно точно рубин. А это, — произнес Дубельт, достав холщовый мешочек и открывая его, — он же, только наколотый и немного обтесанный.
— Поясните. Я, признаться, совершенно не понимаю.
— Лев придумал, как делать рубины. Самые, что ни на есть, настоящие. И ни о какой контрабанде речи никогда не шло. А первые его контакт с ювелиром для оценки и продажи, случился заметно позже написания письма Джоном Блумфилдом к Шамилю. То есть, Ее Королевское величество соврала вам.
— Это точно? — ошарашенно спросил Николай Павлович.
— Абсолютно. Я все несколько раз перепроверил. Все сходится удивительным образом. А это, — кивнул Дубельт на «рубиновую колбаску», — Лев Николаевич сделал на моих глазах.
— Быть может, она не знала…
— Едва ли, Государь. Молодой Толстой придумал и запустил производство селитры. Достаточное для того, чтобы закрыть наши потребности. Он также развивает передовое оружейное производство и начал выпуск стали по новой методе. Если англичане знали о его характере, то это все выглядит как хорошо продуманный план. Мы чудом избежали перестрелки и его вероятного убийства. Даже если он смог спастись, вы бы при любом исходе лишились бы одного из самых преданных и деятельных своих подданных.
Николай поморщился и схватился за голову.
— Как же стыдно… — пробормотал он. — и глупо…
— Никто не застрахован от ошибок. И проведение небес позволило нам избежать непоправимого. Лев же очень просил дать ему отпуск, хотя бы на полгода.
— Зачем?
— Чтобы съездить в Лондон и всех убить. — оскалился хищной улыбкой Дубельт. — И мне потребовалось немало сил и времени его отговорить.
— Как всех? — растерялся Николай Павлович.
— Он считает, что если вырезать английскую королевскую семью и всех британских лордов, то все человечество
