Воронцов. Перезагрузка. Книга 6 - Ник Тарасов

Но самих мехов за стенами не было видно. Над площадкой поднимался лёгкий пар — признак того, что механизм работал, несмотря на зимний холод.

Савелий Кузьмич указал на закрытую площадку, обшитую досками и укрытую от непогоды.

— А там что? — в его голосе звучало искреннее любопытство.

— Савелий Кузьмич, — я улыбнулся, видя его нетерпение, — там обновленное… как бы вам объяснить — не колесо, а турбина. Она от течения под водой работает и передает крутящий момент вверх. А дальше уже сам компрессор, о котором я вам рассказывал. Вот он как раз и сжимает воздух.

— Покажете? — с энтузиазмом и с горящими глазами спросил он, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения.

— Конечно, покажу, — кивнул я. — Только давай перейдём сначала на ту сторону. Кузницу свою покажем тебе.

При упоминании кузницы он заметно оживился. Для кузнеца его мастерская — это храм, место силы, и возможность увидеть, как устроена кузница в другом месте, была для него не менее интересной, чем все эти новомодные механизмы.

— Да, идёмте! — он энергично кивнул. — Интересно, что вы тут и как затеяли.

Он всё ещё смотрел на площадку, закрытую досками.

По дороге к кузнице, которая стояла на другом берегу быстрянки, он наконец нарушил молчание:

— А куда вы этот воздух потом подаёте? Ну, который сжимаете?

Вопрос был задан с таким искренним любопытством, что я невольно улыбнулся.

— Пойдём, вот как раз сейчас и покажу, — ответил я.

Когда мы приблизились к кузнице, из трубы уже вился дымок, говорящий о том, что внутри затоплена печь. Из приоткрытой двери доносился характерный запах раскалённого металла и угля.

— Семён уже как раз растопил печь, — заметил я, потирая озябшие руки.

Мы зашли в кузницу, и сразу же нас охватило благодатное тепло. После морозного воздуха казалось, что попали в настоящую баню. Лицо моментально обдало жаром.

Савелий Кузьмич оглянулся, внимательно осматривая помещение. Его опытный глаз моментально выхватывал каждую деталь — наковальню, молоты различных размеров, щипцы, развешанные по стенам, бадью с водой для закалки. Всё было на своих местах, как и положено в хорошей кузнице.

— Неплохая, — ответил он после осмотра, но в его голосе слышалось недоумение. — Только вот не пойму, что это за кузница, что без мехов?

Действительно, в помещении отсутствовали привычные кожаные мехи, которые обычно используются для раздувания огня в горне. Вместо них у печи был установлен странный агрегат с лопастями.

Я усмехнулся, видя его замешательство, и указал на вентилятор — круглое устройство с деревянными лопастями, установленное сбоку от горна.

— Вот смотри, Савелий Кузьмич, когда было водяное колесо установлено, сюда шёл второй вал, — я провёл рукой, показывая траекторию. — Который через вот эту вот систему…

Я указал на переходники — сложную систему шестерён и ремней, соединяющих основной вал с вентилятором.

— И крутили вот этот вентилятор, — показал я на него. — Мы им и как раз воздух нагнетали в горн.

Савелий Кузьмич подошёл ближе, разглядывая устройство с профессиональным интересом.

— Но сейчас вот пока кузница, чтоб не простаивала, и пока не сделали компрессор, вот сделали как временное явление, — продолжил я и показал ему на странное устройство в углу кузницы.

Это был велосипед, но не совсем обычный. Его рама была закреплена на деревянной платформе. От педалей шёл привод к вентилятору через систему ремней и шкивов.

— А ну, Митяй, покажи гостю, как работает.

Тот подбежал к велосипеду, уселся на седло и стал крутить ногами педали. Постепенно набирая скорость, он заставил вентилятор вращаться всё быстрее и быстрее.

Вентилятор заработал, и поток воздуха через воронку стал дуть в горн. Угли, до этого тлевшие, моментально разгорелись ярким пламенем, осветив кузницу оранжевым светом и отбросив тени на стены.

— Хитро придумано, — снова почесал затылок кузнец, обходя весь механизм.

Он осматривал устройство со всех сторон, приседал, чтобы взглянуть снизу, вставал на цыпочки, чтобы увидеть сверху.

Так посмотрел, сяк посмотрел, а потом как вывод сказал:

— Неплохо, но оно же тоже требует, чтоб отдельно человек сидел, крутил…

Я кивнул, признавая его правоту:

— Да, человеческий ресурс тут немаловажен.

Митяй, продолжавший крутить педали, уже начал тяжело дышать. По его лбу струился пот, а ноги двигались всё медленнее. Видно было, что долго так работать невозможно — слишком тяжёлая нагрузка даже для молодого крепкого парня.

— Но сейчас всё стало проще, — сказал я с улыбкой, предвкушая реакцию кузнеца.

Я подошёл к глиняной трубе, которая тянулась от стены кузницы к печи.

— Отдохни, Митяй, — бросил я ему, который с облегчением прекратил крутить педали и вытер лоб рукавом.

На трубе я открыл створку — небольшой металлический клапан, закреплённый на рычаге. Раздался свист выходящего воздуха.

И тут поток этого воздуха вырвался и пошёл прямо в печь. Там загудело, пламя усилилось, заполнив все пространство в горне, а у кузнеца глаза полезли на лоб от удивления. Жар от печи стал настолько сильным, что всем пришлось отступить на шаг назад.

— Это как, Егор Андреевич? — выдавил он из себя, не отрывая взгляда от горна.

— А вот оттуда, — я махнул рукой за спину, в сторону реки. — Вот с компрессора и гонит сюда воздух.

У кузнеца просто дар речи потерялся. Он стоял, открыв рот, и переводил взгляд с трубы на печь и обратно, не в силах поверить своим глазам.

— То есть там качаете воздух, подаёте сюда, а он здесь дует прямо в печь? — наконец произнёс он, словно пытаясь уложить это в голове.

— Ну, как-то так, — кивнул я. — Изначально задумывалось сделать это через пневмодвигатель и подключить к вот этому механизму, — я указал на всё тот же механизм, который должен был приводить вентилятор в действие, — но так тоже сойдёт. Вот когда сделаете остальные такие же устройства, переделаем конструкцию, тогда расход воздуха будет гораздо меньше.

Савелий Кузьмич ходил вокруг трубы, рассматривая её соединения, касаясь руками, словно не верил, что это настоящее. Его лицо выражало такое изумление, какое бывает у людей, впервые увидевших паровоз или телеграф.

— Егор Андреевич, — наконец произнёс он с таким волнением в голосе, будто просил о величайшем одолжении в своей жизни, — Богом молю, покажите мне этот компресс, как вы сказали…

— Компрессор, — подсказал я.

— Да, его!