Американский наворот - Сергей Вихорев
На блокировку двери у Джонсона ушло менее минуты. Пассажирский салон, по которому он сейчас пробирался к кабине, был всего лишь крохотным отсеком с двумя рядами кресел в общей сложности на полтора десятка пассажиров. Отсек этот скромно пристроился позади здоровенного топливного бака, коим по сути являлась вся передняя часть угловатого, словно вырубленного из металла наполовину лайнера наполовину шаттла.
Джонсон нарочито плавным движением закрыл дверь, отделявшую кабину от салона и направился к своему креслу.
Кабина «Конкорда» была выполнена как типичная «стеклянная» — перед каждым членом экипажа было по плоской панели, не только отображавшей приборную информацию но и служившей виртуальным лобовым стеклом. Еще были две небольшие панели по бокам каждого кресла — они имитировали боковые окна, словно это было остекление в обе стороны, и было оно у каждого пилота.
Из всего реального остекления были лишь те небольшие окна в верхней части, в которые сейчас просматривалась нижняя поверхность носителя. Осуществлению полета эти верхние окна не способствовали практически никак, да и пассажирам позволяли видеть лишь как изменяется цвет неба — от дневного к черному и наоборот. Сейчас впрочем и вовсе была ночь.
Помимо двоих пилотов на борту имелся AI, вполне способный провести весь цикл полета и справиться даже с экстренной посадкой. Экстренной называли такую посадку, при которой по каким-либо причинам посадочный носитель не смог бы захватить «Конкорд» и кораблю пришлось бы, используя два своих «рудиментарных» ТРД и соответствующий запас топлива самостоятельно выполнять приземление на аэродром.
Несмотря на совершенный AI, статус пассажиров, да и суборбитального рейса как такового, предусматривал контроль со стороны аж двоих пилотов.
Через пять минут после того, как дверь была заблокирована, носитель тронулся с места и направился ко взлетной полосе. Это был обычный двухфюзеляжный SAF-740, из тех, что массово использовали для запусков гиперзвуковых дронов, по сути, уменьшенных версий той концепции, по которой был построен «Конкорд». Тех бомбардировщиков носитель мог за один раз поднять до четырех.
В случае «Конкорда» применялось специальное стыковочно-пусковое устройство, которое как отпускало корабль в полет так и было способно принимать прибывший из мезосферы аппарат специальным кондуктором — чем-то средним между краном и механической рукой. Второй носитель, оборудованный такой же механикой, был выслан в Суперфедерант за пару суток до вылета «Конкорда».
Джонсону оставалось только гадать насколько этот полет был обусловлен тактическими и иными соображениями безопасности, а насколько соображениями пиара. Так или иначе, проложить безопасный маршрут для обычного лайнера было возможно. И сенатор при этом спокойно провел бы пару десятков часов в условиях полного комфорта.
Носитель вырулил на взлетную позицию. AI «Конкорда» к тому времени выполнил все предвзлетные проверки и запустил турбоагрегат бортовой силовой установки — хотя электросистема гиперлайнера сейчас полностью обеспечивалась носителем, этот генератор запускался заранее, на земле.
Бак в передней клиновидной части гиперзвукового аппарата вмещал пятьдесят тонн тяжелого углеводородного топлива. Стоил литр такого горючего как литр хорошего виски. Еще было пять тонн окислителя — сжиженного кислорода в криобаке — он находился прямо перед кабиной. Окислитель был необходим для работы двух клиновоздушных ракетных двигателей.
Если задуматься, суперпрестижный гиперзвуковой «Конкорд» был под завязку начинен довольно опасными штуками. Правда, когда-то миллиардеры и на ракетах летали. В отличие от них Харлингтон сейчас не выступает в роли пожелавшего экстремально отдохнуть — полет был частью его вполне рискованного и возможно исторического предприятия. Все, как у выдающихся людей прошлого — кто-то лично участвовал в прокладке атлантического кабеля, кто-то сам поднимал в воздух самолет своей конструкции. Это Америка. Джонсону весь этот претенциозный рейс виделся именно так.
Он глянул на уголок экрана, на который он вывел картинку из пассажирского отсека — здесь, в этом гиперлайнере такой визуальный контакт был обычным делом.
Взлетная полоса двинулась и побежала — картинка с бортовых камер так обрабатывалась, что ночной пейзаж приводился к видео в сине-сиреневых тонах. Некоторые старые приборы ночного видения выдавали изображение в цветах черный-зеленый-светлозеленый, как рисунок на долларе. Здесь было все то же самое, только вместо зеленого был сиреневый. Когда освещенность становилась чуть выше, компьютер начинал раскрашивать изображение в естественные цвета. Сейчас же была темная тропическая ночь с безоблачным и безлунным небом.
Набрав высоту, носитель взял курс на северо-восток. Где-то там, в шестнадцати с лишним тысячах километрах, если лететь прямо, находился это сибирский Суперфедерант.
На экране, в одной из строк системных параметров, бортовой AI запустил отсчет, начав со сто двадцатой секунды. Джонсон глянул на картинку из пассажирского отсека и принялся за предстартовое обращение.
Когда отсчет дошел до тридцати, пилот носителя пожелал доброго пути и отпустил «Конкорд». Аппарат стал проваливаться вниз. Будучи полностью заправленным, он все же обладал некоторой летучестью даже при таких параметрах полета — четыреста узлов на тридцати тысячах футов. Тем не менее проваливание вполне заметно ощущалось. Это было еще не самое сильное из тех ощущений, что предстояло испытать пассажирам.
Когда «Конкорд» провалился на полторы сотни футов, AI запустил клиновоздушные ракетные двигатели. Вообще вся космическая и суборбитальная авиация измеряла параметры своих полетов в метрах и километрах в час, однако Джонсон нередко мысленно переводил метрические величины в привычные.
Конкорд стал разгоняться с ускорением в полторы единицы — суммарно два ракетных двигателя должны были толкать аппарат весом в семьдесят пять тонн с усилием в эти самые полтора его веса. Это за вычетом потерь. С учетом сопротивления и угла наклона реальная тяга была несколько больше. По внешнему виду клиновоздушных блоков, этих невзрачных узлов, даже не имевших привычных большеразмерных сопел, трудно было вообразить, что они на такое способны.
Угол набора высоты стал расти и вскоре достиг двадцати градусов. Когда-то первые попытки человека выйти за пределы атмосферы осуществлялись на ракетных самолетах — они выскакивали на высоты более ста километров, и они также запускались с носителей, в качестве которых выступали бомбардировщики.
«Конкорду» высокая траектория тех ракетных самолетов не подходила — ему нужно было набрать скорость минимум в пять, а в общем случае в семь махов и выйти на высоту в пятьдесят километров, после чего в работу вступали маршевые двигатели «Скрамждет» — им и предстояло потратить десятки тонн основного запаса топлива.
Двигатели «Скрамджет» добирали еще около двадцати процентов скорости, доводя ее до девяти махов. В принципе, ракетные двигатели справились бы с этим быстрее, но
