Среди множества миров - Игорь Семенов
С детства зачитываясь фантастикой, Владимир был уверен, что не будь тогда Катастрофы — и жизнь была бы совсем иной. Лучше, счастливее… Пусть даже не коммунизм, но что-то очень близкое к нему — точно. Потом эти сомнения стали колебаться — когда, изучив историю, мужчина стал понимать, как сильно Долгая зима изменила не только идеологию, но и политику с экономикой советского государства. Что позднее очень четко показал в своих воспоминаниях товарищ Солнцев… И вот теперь еще и мир, где Долгой зимы не было совсем. И что? А ничего… Не то, что коммунизма… Нет даже социализма.
Глядя в интернете на результаты тридцати лет «капиталистического строительства», мужчина приходил в откровенные шок пополам с недоумением. Разрушенные заводы, разваленное коммунальное хозяйство, зависимость страны от заграничной продукции… Да как такое может быть, что многие предприятия стратегически важных отраслей, типа станкостроения или электроники, развалены или влачат жалкое существование? И, глядя на это, Владимир даже и не знал — есть ли в этой России хоть что-то, чего не было бы в СССР и странах СЭВ? А в таком случае много ли будет толку от его поездки?
Хотя нет… Кое-что он все же уже успел заметить. Прежде всего, в плане бытовых мелочей, до которых почему-то не додумались в его родном мире. Вроде тех же банальных электрочайников с подставками… Или, например, металлопластиковые трубы, на которые он обратил внимание еще в гостинице — и немало этому удивился. Ибо ничего подобного у себя дома не видел. Нет, в магистралях холодной воды пластмассовые трубы применялись, и уже достаточно давно. Но то холодная… Для горячей воды или отопления они считались непригодными из-за высокой кислородной проницаемости. Потому горячая вода, отопление — все это проводили «традиционными» стальными трубами. Правда, последние лет десять при проведении новых коммуникаций стали использовать практически исключительно оцинкованные. Что, впрочем, тоже имело свои недостатки. Вместо сварки почти повсеместно пришлось перейти на резьбовые соединения — ведь в ином случае просто терялся смысл использовать такие трубы, цинк при сварке все равно выгорает. Кроме того, для покраски пришлось использовать специальную грунтовку… правда, кое-кто в частных домах шел и того дальше — делал все трубопроводы из нержавейки, и такие трубы зачастую вообще не красили. Но даже так нержавейка все равно оставалась дорогим «удовольствием».
А вот пластиковая труба с алюминиевой прослойкой… Странно, но почему-то такая технология так и не пришла никому в голову. И это лишь из того, что сразу бросалось в голову. Впрочем, тут важнее всего, пожалуй, сама идея — то, что это принципиально возможно.
А еще, пожалуй, удивляло обилие пластмасс везде, где только можно это себе представить. Вон взять хоть те же «смартфоны» или «ноутбуки», как здесь называли «карманки» и «переносные ЭВМ» — все в пластмассовых корпусах! В то время, как в Советском Союзе вместо них был бы непременный алюминий. Хотя, конечно, тут сложно было сказать, что лучше. Да, пластмассы дешевле… Но алюминий надежнее, долговечнее, да еще, вдобавок, экранирует СВЧ-излучение. Но изучить этот опыт, пожалуй, тоже следует…
К Саратову поезд подъехал ближе к вечеру следующего дня — и родной город показался Владимиру совершенно чужим… В отличие от Миасса, Саратов параллельного мира оказался гораздо меньше и беднее… Не было ни целых полей тепличных и гидропонных комплексов на подъезде к городу, ни целого Северного, или, в народе, Новоуральского, района в районе станции Расловка — когда-то построенного буквально в чистом поле огромного массива типовых пятиэтажек-'пономаренок' для расселения эвакуированных, а ныне новый и современный район четырех-восьмиэтажных новостроек в «неосталинском» стиле. Не было и расположенной к северу от города Саратовской АСТ — атомной ТЭЦ постройки середины 80-х. Здесь вдоль дороги были только немногочисленные дачи…
А дальше, как и в их мире, вдоль дороги потянулись производственные здания различных заводов. Только многие из них были в откровенно безрадостном состоянии — выбитые окна, проломы в стенах, обвалившиеся заборы… И явно пустующие цеха. 'Постапокалипсис'. Так, помнится, назвал их мир его двойник… Что ж, он бы еще поспорил, у кого больший постапокалипсис…
Здание вокзала со стороны путей было все тем же самым — но, как оказалось, это был лишь один фасад… Со стороны привокзальной площади это было какое-то странное стеклянно-бетонное недоразумение, которое больше походило не на железнодорожный вокзал, а на какой-нибудь гидропонный комплекс. Вот только даже в таком качестве оно бы плохо годилось — уж слишком часто пришлось бы в условиях Долгой зимы чистить от снега плоскую крышу…
Не было здесь, разумеется и памятника-снегоочистителя. Вместо него здесь был памятник Дзержинскому. Впрочем, оно и не с чего тут было бы снегоочиститель ставить — да и модели такой, наверное, никогда и не было. СРШ-10 — детище Долгой зимы. Спешно созданное для решения вполне конкретного узкого спектра задач и практически ушедшее в прошлое вместе с ней самой. Очень мало их осталось в эксплуатации. Большинство давно уж стоит на специальных базах хранения снегоочистительной техники в законсервированном состоянии. И даже самый последний пьяница и бездельник не посмеет скрутить с них и утащить домой или продать ни единой детальки. Вся страна помнит, что именно благодаря этой технике они смогли не только выжить в Долгую зиму, но и не деградировать, не скатиться в феодализм…
Оглядывая непривычного вида, с обилием ярких рекламных плакатов и вывесок, привокзальную площадь, Владимир привычно двинулся в сторону кольца трамвая, но вскоре уткнулся в здания торгового комплекса с ожидаемым названием 'Привокзальный'. Еще на что-то надеясь, Владимир двинулся в обход, через привокзальную площадь и улицу Аткарскую, однако кольца и впрямь не было… Как не было и всей линии по улице Кутякова. Лишь из-под здания торгового комплекса выглядывало из асфальта два огрызка рельс… И, глядя на это зрелище, Владимир не выдержал и рассмеялся… Думал, что в этом мире будет хоть что-то привычное? На, получай! Привычными тут были разве что дома-сталинки, что стояли вдоль улицы…
* * *
То, что ее случай решили использовать для пропаганды, Тоня поняла буквально сразу… Ведь в зале, куда ее привели, сидели журналисты из целого ряда крупных советских и
