Американский наворот - Сергей Вихорев

Яркое солнце отчаянно бликовало на широкой пустынной проезжей части, уходившей чуть верх и влево. Все выглядело, так словно широкая асфальтовая дорога была специально построена и ограждена, для того чтобы по ней неторопливо прохаживались не маневрируя мимо то тут то там мельтешащих прохожих, копошащихся за ограждениями.

Драгович и Белобрысый вполне могли себе такое позволить — так они и сделали. Где-то далеко впереди виднелись еще одни такие же умники.

Когда Драгович и Белобрысый уже подходили к повороту, после которого открывался вид на привокзальную площадь с «памятником паровозу», за спиной послышалось рычание грузовиков — как оказалось, это мчались те два транспорта, на которых разъезжала группа Гаги.

— «Люди гага» поехали, — усмехнулся Белобрысый. — По-английски, насколько я знаю, «люди гага» это то же самое, что и просто «Гага». Хотя, конечно, бойцы не виноваты в том, что их запрягли в такое дело.

— Она местная? — спросил Драгович, понимая, что раз она племянница «Дока», то скорее всего да.

— Местная, — с пренебрежением в голосе ответил Белобрысый. — Ей двадцать три года, а важности… Она училась в какой-то шараге при Интер-Нитро. Это там, — он махнул в сторону обозначавшихся на горизонте промышленных корпусов. — Должна была в спецовке по химзаводу ходить, кнопки на аппаратах вовремя нажимать. Ну или в Лаборатории колбочки бить, а ты посмотри… Повезло, блин. Катается, как принцесса.

— Я смотрю ты знаешь столько… — усмехнулся Драгович.

— А что я такого знаю, чтобы можно было сказать «знаешь столько».

— Да нет, я вижу ты так рассказываешь… обычно, правда, так себя ведут в более малолетнем возрасте.

— Как именно ведут? Я бы не сказал, что она ведет себя как малолетка. Как обычная дура — согласен.

— Да нет, я про твою неприязнь говорю. Ты хотел бы, чтобы она была твоя?

— Да блин, дурак!

— А что, представь, ты бы стал племянником самого Дока. Ну точнее не племянником, а как это было бы правильно?

— Смотри, — как ни в чем ни бывало обратился Белобрысый к Драговичу, — вон идет по дороге какой-то дурак, несет вообще хрен знает что. Дурдом какой-то, да?! — брезгливым тоном продолжил Белобрысый, словно перед ними и вправду кто-то шел, или даже валялся какой-нибудь бомж. — Удивительно, да, каких только долбоебов здесь не увидишь.

Драгович и не сразу сообразил, что дурак, который идет и болтает что попало это он, Драгович.

— А как правильно будет по-русски… — все же не сдавался Драгович. — Если она племянница, то «Док» тебя уплемяшит, правильно? Ну типа примет в свою Доковскую семью. Да, уплемяшит.

Белобрысый сделал лицо, словно хотел что-то высмотреть вдалеке, затем резко отступил на пару шагов от Драговича вперед-всторону и зашагал с деловым видом, словно никакого Драговича и рядом не было.

Все же можно было разглядеть, что самому ему было смешно, но смеяться над собой он позволить себе не мог. Метров через пятьдесят пути обоим надоело ломать комедию и первым на «деэскалацию» пошел Драгович.

— Двадцать минут осталось, — объявил он.

— До вокзала и обратно успеем дойти, — ответил Белобрысый, — хотя давай обратно двинем. Там, за вокзалом только орут и свистят. Ты самого интересного не видел. Тебе надо на это посмотреть.

Оба направились к ближайшей бреши в ограждении, неподалеку от которой был проход во дворы. Проход по дворам также был в программе патрулирования, так что все было нормально.

Двор, в который они вошли, был немноголюден и замусорен. Нет, где попало, как это иногда бывало, мусор не валялся — просто в отведенных под контейнеры местах высились горы отходов.

— Они свои «боеприпасы» отсюда что ли брали? — спросил Драгович.

— Нет, ты чего. У каждого свое родное. Ну то есть каждому известно что у него. А здесь как? Рыться в пакетах и натыкаться на тухлятину? Если кто-то и приготовил Тухлятину то он знает что это за тухлятина. Я уже не говорю про краску. Ее-то здесь не отыщешь.

— И никто не пытался сделать что-то посерьезнее? Я про шмальнуть.

— В самом начале такое было. Вроде один из толпы из пистолетика пострелял, ничего серьезного. Потом «Док» лично выступал и пригрозил, что если такое повториться, то мстителя посадят в кузов вместе или вместо, это уж как он остреляется, и добро пожаловать на правый берег. Понял, да, почему так жестко?

— Почему?

— Потому что так можно обмен сорвать. Кому такое нужно? Из-за какого-то одного дурака. Я удивляюсь, как ты вообще про нашу традицию не слышал? Дорога ненависти и все такое. Надо же так отцензуриться чтобы… да еще в YT. Это денег стоит… Может, ты смотрел плохо, то есть мало?

— Может и смотрел плохо.

— Ну короче, что насчет стрельбы, то с того раза больше желающих не было. Ограничиваемся свистом и мусорным дождем.

— На правом берегу то же самое?

— Нет, те же белоручки! — Белобрысый злобно сплюнул в кусты. — Они так не любят. Они по-другому любят, суки! Наши люди, кто вернулся оттуда, все с расплющенными пальцами.

— С расплющенными?

— Ну да. Плоскогубцами. Или молотками. Ты бы мог выдрать щипцами у человека ноготь?

— Фу! — поежился Драгович.

— Вот и они тоже так реагируют. Конечно долбоебы, которые это могут, у них, по идее, есть. Да они и везде есть, не хочется говорить, но и у нас. Но им их еще найти надо, а плоскогубцами палец зажать — это ничего такого. Или молотком побить Даже я бы смог. Кто не зажимал себе случайно или молотком не бил? А больно тоже так, что мало не покажется.

— У всех так? Пальцы расплющены?

— Ну может и не у всех ста процентов. Да и что это меняет. Я не знаю у какой части, но я сам видел людей с покалеченными пальцами.

— Все же это не какие-то древние пытки.

— Причем тут древние пытки. Мне, человеку 22-го века на древних срать. Я про наше время говорю. Так вот, сравни две вещи — в помоях испачкаться, или пальцы разбитые? А кстати, когда-то в древних городах, в Европе помои и даже говно на голову можно было получить за просто так, не будучи правобережным. Ты про такое наверняка слышал?

— Это лет пятьсот назад?

— Ну да.

— У нас такого не было, это в Париже.

— Да я не сомневаюсь. Они там вообще по жизни выдумщики были всегда. Срали из окон. Нам в школе рассказывали и даже показывали. Из их же фильмов отрывки. Из документалок вроде. А, вспомнил, они картины тогда про это рисовали. Жопа