ИГОРЬ ВЕЩИЙ. Чертежи для княжества - Алексей Рассказов
Когда первые бледные лучи утреннего солнца, словно осторожные разведчики, пробились сквозь закопченное дымовое отверстие и легли на земляной пол, на пороге возникла высокая, знакомая тень. Это был Рёрик. Конунг стоял, заслоняя собой дверной проем, и его длинная тень легла на бледное, как полотно, лицо Ратибора. Он не спросил о здоровье парня. Его пронзительный, холодный взгляд был прикован к Игорю, выжидающе и тяжело.
— Пойдем, — бросил он коротко, без предисловий, и, развернувшись, вышел наружу.
Игорь, с трудом разгибая затекшие за ночь ноги, поплелся за ним. Они вышли на центральную площадь, пустынную и тихую в этот ранний час. Воздух был свеж и прохладен, пахнул влажной землей, дымом и сладковатым перегаром вчерашнего пира. Повсюду валялись огрызки пиршества: опрокинутые чарки, обглоданные кости, пятна пролитого меда.
Рёрик остановился посреди площади и медленно повернулся к Игорю. Его лицо, освещенное утренним светом, казалось усталым, но собранным, как тетива лука перед выстрелом.
— Поздравляю с победой, Ингорь, — начал он, и его голос был ровным, лишенным каких-либо эмоций. — Ты был прав. Твоя хитрость оказалась острее самой закаленной стали.
Это была не похвала, а сухая констатация свершившегося факта, констатация новой реальности.
— Ты принес Гнезду величайшую победу за все годы моего правления. И… — Рёрик сделал крошечную, но красноречивую паузу, — …и величайшую головную боль.
Игорь молчал, всем существом ощущая приближение главного разговора. Он знал, что конунг пришел не для пустых благодарностей.
— Ты стал героем для черни, — продолжил Рёрик, его слова падали размеренно и тяжело. — Для моих воинов, которые теперь готовы идти за тобой в огонь и воду. Для старейшин, которые в тебе увидели новую, неведомую доселе силу. Твои знания… они переворачивают все наши представления о войне и власти. И ты — единственный, кто держит ключи от этой силы.
Он замолчал, давая своим словам прочно осесть в сознании собеседника. Его холодные, как речной лед, глаза изучали Игоря с безжалостной проницательностью хищника.
— Независимый игрок с таким могуществом — это угроза. Прямая угроза моей власти. Угроза тому хрупкому порядку, что я годами выстраивал здесь, на этой земле. Ты понимаешь, о чем я?
— Понимаю, — тихо, но четко ответил Игорь. Он понимал прекрасно. Он перерос свою роль полезного союзника и стал самостоятельной величиной. Слишком самостоятельной.
— Поэтому, — голос Рёрика зазвенел сталью, — я не могу позволить тебе оставаться вольным мастером, «странником». Ты либо встраиваешься в мою систему, становишься ее частью, ее опорой… либо ты превращаешься в проблему. А проблемы, Ингорь, я привык решать. Кардинально.
Он выдержал многозначительную паузу, позволив невысказанной угрозе повиснуть в воздухе.
— Я предлагаю тебе статус. Официальный и высокий. Ты станешь моим верховным советником по обороне и строительству. Твое место — на совете, по правую руку от меня. Твои приказы в этих делах будут равны моим. Но… — Рёрик поднял указательный палец, и этот жест был полон безграничной власти, — …все твои проекты, все твои «новшества» отныне будут согласовываться лично со мной. Ты получишь мою защиту, мои ресурсы, мой авторитет. Но твоя воля, твоя личная воля, отныне будет подчинена моей.
Игорь слушал, и внутри него, под слоем усталости и тревоги, закипало глухое, яростное сопротивление. «Советник». Золоченая, почетная, но все же клетка. Прямая привязка к трону, к интересам одного человека. Гарантия относительной безопасности в обмен на свободу мысли и действия. Рёрик не благодарил его. Он его приручал. Ставил на службу, как ставят на служку сокола, надевая на него клобук и путцы.
Он бросил взгляд в сторону темного входа в полуземлянку, где за жизнь его ученика шла своя, тихая и отчаянная война. Он вспомнил перекошенное ужасом лицо пленного хазарина и его хриплый шепот: «Охота началась». В одиночку, без поддержки, без тыла, он не устоит против таинственного и могущественного воеводы Авияха. Ему нужна крыша. Сильная, надежная, способная дать защиту. Ценой этой защиты была его свобода.
Он медленно поднял голову и встретился взглядом с Рёриком. В глазах конунга он не увидел ни дружелюбия, ни тепла, ни даже простой благодарности. Он увидел лишь холодный, безжалостный государственный расчет. «Ты — ценный актив. Но я должен держать тебя на коротком поводке».
Игорь медленно, с чувством тяжести, будто поднимая неподъемный груз, кивнул.
— Я принимаю твое предложение, конунг.
На губах Рёрика дрогнула едва заметная улыбка. Это была не улыбка радости или облегчения. Это была улыбка игрока, поставившего на верную карту и получившего ожидаемый результат.
— Мудрое решение. Отныне твое место — рядом со мной. Не забудь об этом.
Он резко развернулся, и его плащ взметнулся, подхваченный утренним ветерком. Через несколько шагов конунг обернулся, бросив на прощание:
— И не засиживайся у постели. У совета сегодня важное заседание. Победа победой, а дела сами себя не сделают.
Игорь остался стоять один посреди пустой, залитой утренним солнцем площади. Он был больше не пленником, не загадочным странником, не вольным умельцем. Отныне он — советник конунга. Важный, влиятельный, но все же винтик в отлаженной машине власти Рёрика. Он получил все, о чем мог мечтать изгнанник из другого времени: влияние, защиту, статус. И в тот же миг потерял то, что ценил больше всего — свободу.
Он проводил взглядом удаляющуюся фигуру правителя, и в его уставших, покрасневших от бессонницы глазах, полных тревоги за Ратибора, вспыхнул и застыл холодный, стальной огонек.
*«Что ж, Рёрик. Ты получил мое знание. Ты привязал меня к своему трону. Но мы еще посмотрим, кто кого приручил. Ты думаешь, я стал твоим инструментом? Возможно. Но я — инструмент с собственной волей, с разумом, который ты не в силах до конца постичь. И я еще покажу тебе, что значит держать рядом не верного пса, а силу, которую невозможно до конца контролировать. Наша игра только начинается».*
Он глубоко вздохнул, вбирая в себя прохладный утренний воздух, и твердым шагом направился обратно к землянке знахаря. Его личная война была далека от завершения. Она просто перешла в новую, куда более сложную и изощренную фазу.
Глава 15. Шепот старых богов
Прошла неделя после битвы. Семь долгих дней и ночей, которые Игорь провел в странном подвешенном состоянии между сном и явью, где границы реальности расплывались, а время текло вязко, как густой мед. Он приходил в себя лишь в душной полуземлянке знахаря, у постели Ратибора, где время измерялось не солнцем и луной, а хрипами в
