Воронцов. Перезагрузка. Книга 7 - Ник Тарасов
— Матвей Иваныч! — кричала она. — А где тесьма для синего платья? Марья Петровна сказала, что без неё и шить не будет!
— Сейчас найдём, сейчас! — отозвался мужской голос откуда-то из глубины мастерской.
Через минуту к нам вышел мужчина лет сорока пяти, среднего роста, но очень подвижный и энергичный. На нём был тёмно-зелёный камзол, белая рубаха и кожаный фартук, весь усыпанный булавками. В руках он держал кусок золотистой парчи.
— Добро пожаловать! — сказал он, но было видно, что голова его занята совершенно другими делами. — Чем могу служить?
— Здравствуйте, — кивнул я. — Егор Андреевич Воронцов. А это моя супруга, Мария Фоминична. Нам нужно платье к празднику святого Николая.
При упоминании праздника лицо портного изменилось. Он отложил парчу в сторону и внимательно посмотрел на нас.
— К Николину дню? — переспросил он, и в голосе послышались нотки беспокойства. — То есть… к шестому декабря?
— Именно, — кивнул я. — Мы приглашены к градоначальнику.
Матвей Иванович почесал бороду и тяжело вздохнул:
— Господин Воронцов… Понимаете, какое дело… — он явно подбирал слова. — К Николину дню весь город обновки заказал. У меня сейчас… — он обвёл рукой мастерскую, — пять заказов висят! И все к тому же числу!
Машенька расстроенно опустила глаза. Я почувствовал, как у неё дрогнули плечи.
— Но, может быть, есть какая-то возможность? — не сдавался я. — Деньги не вопрос.
Матвей Иванович покачал головой:
— Даже если бы вы золотом платили, господин Воронцов… Времени просто нет! Видите сами, что творится.
И действительно, мастерская напоминала растревоженный улей. Швеи шили, не поднимая головы, подмастерья сновали с места на место, а где-то в глубине кто-то громко ругался, видимо, из-за испорченной детали.
— Матвей Иваныч! — опять закричала та же девица. — А Настасья Фёдоровна спрашивает, когда рукава будут готовы!
— Завтра к обеду! — крикнул в ответ портной, но тут же повернулся к нам и развёл руками: — Вот видите? Если бы неделя была в запасе, другое дело. А три дня… Простите, господин Воронцов, но даже за такой щедрый заказ не смогу взяться!
Машенька совсем поникла. Она представляла, как будет выглядеть среди нарядных дам градоначальника в своём простом крестьянском платье, и это её явно расстраивало.
— Может быть, посоветуете кого-нибудь ещё? — спросил я, не желая сдаваться.
Матвей Иванович задумчиво постучал пальцем по губе:
— Да кого же? У всех приличных мастеров сейчас та же история. Николин день — это же второй по важности праздник после Пасхи! Все хотят обновки.
Я посмотрел на расстроенное лицо Машеньки и понял, что нужно действовать быстро и решительно. Матвей Иванович уже собирался проводить нас к двери, а мастерицы в глубине мастерской продолжали своё дело, не обращая на нас внимания.
— Машенька, солнышко, — сказал я, беря жену за руку, — не расстраивайся. Я сейчас кое-что придумаю.
— Но Егорушка, — начала она, — ты же слышал, что сказал мастер…
— Слышал, — кивнул я. — Но проблемы существуют для того, чтобы их решать.
Я повернулся к портному:
— Матвей Иванович, а что если мы найдём способ ускорить работу? Дополнительные мастера, например?
Портной покачал головой:
— Господин Воронцов, дело не только в руках. Хороших швей в городе немного, а те, что есть, уже заняты. К тому же, чужие мастера с моими работать не смогут — у каждого свой почерк, свои методы.
Машенька тревожно посмотрела на меня:
— Егорушка, о чём ты думаешь?
— О решении проблемы, солнышко, — ответил я, обнимая её за плечи. — Вот что мы сделаем. Ты останешься здесь и выберешь самые красивые ткани и фасоны. Посмотри на всё, что есть в мастерской, пофантазируй. А я пока схожу по одному делу.
— А… а если ничего не получится? — спросила она неуверенно.
— Получится, — твёрдо сказал я. — Обещаю тебе. — Машенька, вот тебе задание, — показав на рулоны ткани, — выбери самое красивое. А я вернусь через час-полтора.
Я поцеловал жену в щёку и направился к выходу. У двери обернулся и увидел, как Машка уже рассматривает рулон переливающегося голубого шёлка. Лицо жены просветлело — женщины есть женщины, красивые ткани их завораживают независимо от обстоятельств.
Спустившись на улицу, я подозвал Никифора:
— Оставайся здесь, следи за Марией Фоминичной. Если что — я вернусь быстро.
— Слушаюсь, Егор Андреевич! — ответил он, устраиваясь в тени у входа в дом.
Дорога до конторы Ивана Дмитриевича вела через самую оживлённую торговую часть города. Пятницкая улица кипела предпраздничной суетой — к Николину дню все хотели обновиться и приукраситься.
Лавки были набиты покупателями, торговцы зазывали прохожих, демонстрируя свои товары. У ювелира толпились дамы, выбирающие украшения. Возле галантерейной лавки дворянские жёны спорили о достоинствах французских лент против немецких. Мужчины осаждали лавки с сукном и меховыми шапками.
Я шёл по брусчатке, обдумывая предстоящий разговор. Иван Дмитриевич — человек, который привык считать шаги наперёд. Если я правильно его понимаю, он заинтересован в долгосрочном сотрудничестве со мной. А значит, мелкая услуга в виде решения проблемы с портным не должна стать препятствием.
Главное — правильно подать вопрос. Не как просьбу о помощи, а как возможность для него продемонстрировать свои возможности и укрепить наши отношения.
У кожевенной лавки меня окликнул знакомый голос:
— Егор Андреевич! Какая встреча!
Я обернулся и увидел Игоря Савельевича.
— Игорь Савельевич! — поздоровался я, протягивая руку. — Как дела? Как торговля?
— Дела отменные! — обрадовался купец. — Как раз о вас думал. Заказов новых полно, петербургские партнёры очень довольны вашим стеклом.
— Это хорошо, — кивнул я. — Фома мне рассказывал.
— А вы надолго в город? — поинтересовался Игорь Савельевич.
— На несколько дней. По приглашению на Николин день.
Глаза купца загорелись:
— Ах вот как! Значит, уже в высшем обществе вращаетесь. Это хорошо для дела, очень хорошо!
— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — Простите, Игорь Савельевич,
