Воронцов. Перезагрузка. Книга 7 - Ник Тарасов

— Да ладно вам, Егор Андреевич, — довольно ухмыльнулся кузнец. — Не зря столько лет в кузнице стою. Кое-что да могу.

Я осмотрел оба двигателя внимательнее и заметил, что один из них заметно больше другого.

— А почему этот крупнее? — спросил я, указывая на больший.

— Так вы же в Уваровке сказали сделать один помощнее, — напомнил Савелий Кузьмич. — Вот я и сделал раза в три больше мощности. Для серьёзных работ подойдёт.

— Отлично! — одобрил я. — Завтра или послезавтра загляну, заберу их.

— А можете и сегодня забрать, — предложил кузнец. — Они готовы полностью.

— Нет, торопиться некуда. А ты, если заказов немного, сделай ещё два. Такой же, как этот большой и один поменьше.

Савелий Кузьмич присвистнул:

— Сделаю, что ж не сделать! А для чего вам столько?

— Увидишь, — загадочно ответил я. — А пока вот что…

Я достал из подсумка свёрток с чертежами парового двигателя. Это были те детали, которые Петька не смог бы сделать — сложные фасонные отливки, точные цилиндры, поршни с кольцами.

Савелий Кузьмич развернул чертежи и долго их изучал, время от времени что-то бормоча себе под нос.

— А что это будет? — спросил он наконец, поднимая голову.

Я не стал лукавить:

— Паровой двигатель.

— Паровой⁈ — ахнул кузнец. — Как в английских машинах?

— Примерно так, — кивнул я. — Только это лишь некоторые детали. Остальное всё сделает Петька у меня в деревне.

Савелий Кузьмич снова склонился над чертежами, изучая их с ещё большим вниманием:

— Сложная работа будет… Но интересная! Сделаю, Егор Андреевич, обязательно сделаю!

— А можно будет приехать к вам посмотреть, как это всё будет работать? — Глаза кузнеца загорелись от предвкушения.

— Конечно! — улыбнулся я. — Где я живу, ты знаешь.

— Вот спасибо, Егор Андреевич, — воскликнул Савелий Кузьмич! — Обязательно приеду! Своими глазами паровую машину увидеть — это же чудо какое!

— Да, ты званый гость у меня в Уваровке, — подтвердил я.

Тут я достал из подсумка завёрнутый в тонкую ткань предмет. Это был один из дамасских ножей с составной рукоятью — не из лучших, но всё равно очень красивый.

— А это тебе подарок от меня, — сказал я, протягивая свёрток.

Савелий Кузьмич удивлённо принял подарок и развернул ткань. То, что он увидел, заставило его буквально ахнуть от изумления.

— Батюшки светы! — воскликнул он, осторожно беря нож в руки. — Да это же… это же настоящий дамаск! Откуда вы такой взяли?

— Сами делаем, — ответил я с гордостью. — Только это большой секрет.

Савелий Кузьмич внимательно рассматривал клинок на свет, любуясь переливами узора. Потом осмотрел рукоять с её красивыми полосами разных пород дерева.

— Работа мастера высшего класса, — сказал он с уважением в голосе. — А рецептом дамасской стали… поделитесь? — с прищуром спросил он.

— Посмотрим, — подмигнул я. — Может быть, и поделюсь, если будете хорошо себя вести.

Кузнец засмеялся:

— Постараюсь быть примерным учеником! — Да, а что у нас с подшипниками? — вспомнил он про нашу прошлую беседу.

— А вот это как раз зависит от разговора с Иваном Дмитриевичем, — ответил я. — Сегодня-завтра с ним переговорим, там и будет видно.

На этом мы распрощались, и я направился обратно к постоялому двору. Вечерний город выглядел совсем по-другому, чем днём. Окна домов светились жёлтым светом свечей и лучин, по улицам спешили запоздалые прохожие.

Не дойдя до постоялого двора буквально нескольких шагов, я заметил знакомую фигуру, поджидавшую меня возле входа. Иван Дмитриевич стоял в тени, но его силуэт я узнал.

— А что ж вы, Егор Андреевич, сразу к кузнецу побежали, а не ко мне? — сказал он, выходя из тени с лёгкой усмешкой.

— Здравствуйте, Иван Дмитриевич, — поздоровался я, протягивая руку. — Вот к вам как раз завтра и собирался.

Он пожал мою руку крепким рукопожатием:

— Понимаю, понимаю. Дела у каждого свои.

— А сейчас вот гостинец держите, — сказал я, доставая из подсумка ещё один дамасский нож.

Иван Дмитриевич принял подарок с видимым удовольствием. Развернув ткань и увидев клинок, он одобрительно кивнул:

— Красивая работа. Дамаск?

— Дамаск, — подтвердил я. — Наших мастеров дело.

— Впечатляет, — сказал он, убирая нож. — Значит, не только лекарские знания у вас есть, но и кузнечные секреты.

— Кое-что знаю. На этом позвольте распрощаться, — сказал я, кивнув в сторону постоялого двора. — Супруга ждёт.

— Конечно, конечно, — согласился Иван Дмитриевич. — Семейные обязанности превыше всего.

— Всего вам хорошего.

— И вам. А, Егор Андреевич, — сказал он, когда я уже направился к входу, — жду вас завтра. Есть дела для обсуждения.

— Обязательно приду, — пообещал я.

Глава 2

Утром, после плотного завтрака в трактире постоялого двора, мы с Машкой отправились искать портного. Хозяин, Семён Петрович, дал нам адрес лучшего мастера в городе.

— Матвей Иванович Краснов, — говорил он, провожая нас до крыльца. — Лучшего портного в Туле не сыщете. У него и губернаторша заказывает, и жёны всех богатых купцов. Мастерская на Пятницкой улице, в доме Морозова. Большой такой дом, каменный, не промахнётесь.

Машенька была явно взволнована предстоящим походом. Она то и дело поправляла свой платок, оглядывала своё платье и вздыхала.

— Егорушка, — сказала она, когда мы шли по утренней Туле, — а вдруг он скажет, что времени мало? Что не успеет?

— Не скажет, — заверил я её, хотя сам понимал, что три дня — это действительно очень мало для пошива качественного платья. — За хорошие деньги любой мастер найдёт возможность.

Город утром жил совсем другой жизнью, чем вечером. По улицам спешили по делам купцы, ремесленники тащили свои инструменты, торговки несли корзины с товаром. Лавки открывались одна за другой, и воздух наполнялся запахами хлеба, мяса, кожи — всем тем, чем дышал большой торговый город.

Дом Морозова нашли без труда — действительно, большой каменный особняк выделялся среди соседних строений. У входа висела вывеска: «Матвей Иванович Краснов. Портной». А под ней мелкими буквами: «Платья, камзолы, мундиры по высшему разряду».

— Ну вот, — сказал я, подводя Машеньку к двери. — Пришли.

Мы поднялись