Военный инженер товарища Сталина 2 - Анджей Б.

И тут же чёрная тьма, подобно громовому удару внезапно врубилась в затылок: ба-аац !

Игорь вскрикнул. Провалился в беспамятство, грузно сев на траву. Удар пришёлся по касательной, однако и его хватило, чтобы старший лейтенант авиации смог прийти в себя лишь несколько часов спустя.

За его спиной, опуская сучковатую дубинку, в испуге отступила на шаг назад такая же девушка в потертых лохмотьях.

Убедившись, что неизвестный колдун, встретившийся ей в лесу, не шевелится, она тут же перебежала поляну и примкнула к старухе. Теперь они обе смотрели на невиданную одежду незнакомца и, крестясь, не знали, что делать дальше.

— Как же ты его, однако… — прошепелявила старуха, обращаясь к младшей. — Так и погубить недалече. Почто дубинкой-то?

— Испужалась, матушка. Вретище-то у него какое…колдовское, поди. Коленки оголены, а на ступнях — что колодки деревянные да чёрные смолою, тонкими поясками подпоясанные. Видано ли где одеяние такое?

— И то правду помянешь, — согласилась старуха. — Колдун дивный видать, да кто ж один по лесу шастает, как не сила нечистая? Како речеши, Устинья? Донесём ли его аки волоком до насады? А там по речке, да и прямёхонько до жилья нашего будем. Ты у мя соколица удатная — враз вдвоём дивную кладзь дотянем. Нам верста-две нипочём по водичке-реке.

— А не колдун он впрямь? Не нашего роду-племени? — девушка осторожно подошла и прислушалась к дыханию Игоря.

— А ты сама, почитай, кто? Али запамятовала, как нас с тобой люд окружный кличет? Ведьма ведьме не зла подруга. Люди злее будут. Я враз испужалась, увидав его, да молитвою прикрылась. А токмо крови он нашей, зельем колдовским владеет, с духами лесными дружбу водит, аки не трогают они его — ни леший-батюшка, ни кикимора-матушка. Родня, стало быть, он нам, Устиньюшка, вот пошто разумею. Бери за десницу, а я за ступни в дивных обувках — и понесли. До речки недалёко, а там уж по стремнинке.

Когда донесли до лодки и скинули ношу на днище, Устинья взялась за весла. Течение понесло суденышко вдоль берега. По этой-то реке и приплыли старуха с её дочерью — в лес, видимо, по каким-то известным лишь им делам. Увидев незнакомца в странном одеянии, они приняли его за сына лесного духа. Устинья, подкравшись сзади, ударила с перепуга клюкой по затылку. Теперь уже оправившись от удивления и признав в госте лесном родственную душу (обе были отшельницами, живя в одиночестве и пользуясь недоброй славой таких же колдуний), они направили лодку к противоположному берегу. Там, среди такого же дремучего леса находился их сруб, сооруженный когда-то древними охотниками. Теперь в эту часть леса никто из крестьян не захаживал. Простой люд боялся ведьм и духов, полагая, что мать с дочерью водятся с нечистой силой.

Чтобы окончательно внести ясность, куда попал отважный пилот, следует упомянуть тогдашнее летоисчисление. На момент встречи древнерусский календарь отметил цифру 6731 — именно этот год сейчас шёл по просторам древней Руси. Для перевода на новое летоисчисление следует из старой даты вычесть 5508. Именно так подсказал бы глава института технических разработок Игорю, будь он сейчас рядом. Именно в 1223-м году князь Ярослав Всеволодович привёз в Новгород своих двух сыновей, один из которых впоследствии будет именоваться в истории как Великий Александр Невский.

И когда пилот авиации пришел в себя, он ощутил на голове холодную тряпку в виде компресса. Глаза пробежались по комнате. Что ж, довольно уютно. Кровать деревянная, покрытая шкурами и лоскутными, вручную сшитыми одеялами. Два слюдяных оконца друг против друга в избе. Надо полагать, опочивальня. На стенах лампады с образами древних икон. У кровати коврик. В углу стояла бадья с набранной доверху водой. Три табурета без единого гвоздя, а под потолком белый саван из ткани, зацепленный по углам, как купол шатра монгольского хана.

Старая женщина приблизилась к изголовью и, положив на табурет принесенные предметы, произнесла уже без испуга:

— Жить тебе и здравствовать многие лета. Устья баит, што ты сын духа лесного. Не серчай на неё грешную, што по челу твоему приложилась. Убоялась она тя, как и я поначалу; молитвою токмо и прикрылись мы от злобы твого батюшки-лешего.

«Вот значит как, — мелькнуло в голове. — Устья, это, видимо, та, что стукнула меня сзади, а сам я в их глазах сын лешего. Что делать? Прикинуться глухонемым? Пожалуй, опасно. Лучше просто немым. Так они не узнают мою речь, не заподозрят неладное. А понимать их — дело десятое. Слова и наречия вроде понятны для слуха — остальное буду догадываться по мере общения».

Улыбнулся. Кивнул головой. Поднялся. Спустил ноги с кровати. Осмотрелся в поисках пары ботинок. Уже то, что он был в такой обуви и комбинезоне, у недоверчивых людей 13-го века должно было вызвать подозрения о его причастности к духам.

Хозяйка удивленно подняла брови:

— Уж не нем ли ты, добрый молодец, Господом нашим обиженный? Как величать-то тебя прикажешь?

Игорь виновато развел руками, давая понять, что разговор будет односторонним. Улыбка на его лице тут же приобрела печальный оттенок.

— Эк-ма… — протянула собеседница, — дитя Создателем обделённое. — И вздохнула, явно сочувствуя незнакомцу. — Давненько, поди?

Старший лейтенант опустил руки ниже кровати параллельно деревянному настилу.

— Сызмальства? Ох…горемычный. И дом-то, поди, твой далече отседа? Так?

Игорь кивнул.

— Пока Устья — дщерь моя значит, вернётся — умойся добрый гость у ручья, а там ужо и снедать будем. Пойдём на двор, я укажу тебе закут в кустах тихий.

Игорь покорно и молча последовала за хозяйкой. Только бы не забывать прикидываться немым, а так, по сути, всё не так уж плохо. Однако есть ведь ещё дочка. С ней-то как встреча пройдёт?

Около избы, окруженной плетнем, тянулся большой огород. Зеленели стебли гороха, редьки и лука. Сразу за старыми елями начинались сплошные заросли орешника, бузины, дикой смородины с буйно растущей крапивой.

Пробравшись сквозь кусты, Игорь увидел ручей. Он был едва заметен в траве, но умыться как раз пригодился. Место тихое и уютное — как душа пожелает.

Человеческие по пояс фигуры, искусно вырубленные в дереве, со сложенными на животе руками, смотрели своими выпученными глазами, повернув свои страшные лица в сторону избы. Истуканы были окрашены