Ветер перемен. Книга пятая - Александр Заречный

всех его осколков хлынул многотысячный поток искателей счастливой жизни в Европу и власти тамошних стран были вынуждены принимать меры. Срочно соорудили новые приемные пункты и расширили старые, называемые в народе "лагерями", куда с улиц и парков собирали бывших наших граждан, приводили их в божеский вид, выясняли мотивы прибытия и уже на основе "легенд" рассказанных беженцами, решали имеют ли они право на защиту, а значит и на проживание в Европе. У многих никаких причин для получения политического убежища конечно же не было, но и в этом случае обратно отправляли только тех, кто соглашался добровольно на депортацию или ничего путного придумать не мог. Для остальных начинался долгий процесс, если имелись хотя бы минимальные шансы на положительное решение вопроса, потому что подключались адвокаты, которые подавали апелляции, суд снова рассматривал дела и тянулось это месяцами, а то и годами. Всё это время просители убежища жили на полном государственном обеспечении, сначала в Центрах, а потом им разрешалось даже снимать отдельное жилье, которое тоже оплачивалось принимающей стороной. Многие новоиспечённые беженцы быстро входили в роль "бедняжек", которым все обязаны и частенько пускались во все тяжкие - тянули из магазинов, всё, что попадалось под руку. И даже когда их заставали на месте преступления, то просто отбирали ворованное и вежливо выводили из магазина. Ни тебе тюрьмы, ни даже просто обычного и, вполне заслуженного подзатыльника, они не получали. Низяяяя! Толерантность...

Поэтому, по словам Бориса, нужно просто сказать правильные слова и тогда тебя не смогут немедленно отправить назад.

- Главное, там зацепиться! - негромко, но убеждённо говорил он. - И можно жить, так, как в Союзе и не мечтают. А дальше видно будет...

Но в тот раз зацепиться мне не удалось. Именно по причине того, что "правильных слов" я не знал, даю в добавок ещё и сам согласился на добровольную отправку в Россию. Отсутствие информацию подвело...

- Я видел ваше дело, - сказал мне с глазу на глаз начальник полиции центра. - Очень жаль, но вы немного не так изложили свою историю...

- Интересно, что Юра там наговорил вашим законникам... - задумчиво сказал я.

- Да чтобы он ни сказал, назад его не отправят, - убеждённо ответил Арнольд. - Само бегство из-за "железного занавеса" - уже весомый аргумент на получение Азило - политического убежища. А он ещё и военнослужащий и в случае его возвращения ему грозит срок за дезертирство. Какой судья разрешит депортацию? Так что можешь быть спокойным, - закончил Арнольд, - у твоего друга всё хорошо!

- Это радует, но я хотел бы его увидеть, - сказал я. - Это возможно?

- Я в таких тонкостях не знаю процедуру получения статуса, - почесал подбородок Арнольд. - На каком-то этапе к ним имеют доступ только иммиграционная служба и адвокаты, но потом с ними можно встречаться. Да они и сами могут свободно выходить из лагеря.

- А ты не мог бы узнать, где сейчас Юра и можно ли к нему подъехать?

- Да без проблем, -кивнул Арнольд. - Но ты не просто хочешь его увидеть, я правильно понимаю?

- Правильно. Насколько я знаю, если у просителя убежища есть кто-то, кто может за него поручиться или предоставить работу, то шансы его повышаются?

- Конечно, - согласился Арнольд. - А ты хочешь поручиться?

- Я хочу взять его в группу, - ответил я и повернулся к Габриэль. - Если жена не против.

Арнольд усмехнулся, а Габи ответила:

- Сашик, ты лучше меня знаешь, кто тебе нужен в группе. Если ты считаешь, что Юра тебя устраивает, я не против.

- Солнце моё, в данный момент меня интересует, комфортно ли тебе выступать вместе с Юрой. Ты же понимаешь, насколько моральная атмосфера важна в творчестве. Вспомни Малова!

При этих словах Габи брезгливо сморщилась.

- Вооот! - со значением сказал я. - А как тебе с Юрой?

- С ним легко, - на секунду задумавшись ответила Габи. - Мне кажется человек он хороший, а уж музыкант - не мне тебе говорить!

- Ну и отлично! Дебаты считаю закрытыми! - подвёл я итог.

- Я узнаю адрес Центра, - кивнул Арнольд.

Глава 10

Рабочие споро заканчивали монтировать аппаратуру в нашей студии звукозаписи. Личная студия! Хм... Это тебе не халва по рупь двадцать, как говорил мой одноклассник Вовка Павлов. В прошлой жизни мне так и не довелось побывать в чём -либо подобном, даже в качестве зрителя-слушателя, не говоря уже о чём -то большем. Только видел по многим видео-клипам, как артисты самых разных жанров и уровней мастерства записывают свою нетленку. И всегда меня напрягал один момент: " А я бы смог вот так петь и не лажать, слушая музыкальный аккомпанемент в наушниках, а не как обычно?" Вот теперь это предстоит проверить. Не облажаться бы...

- Принимаете работу? - услышал я знакомый голос за спиной. Мы с Габи одновременно обернулись. Улыбаясь, к нам шёл Георг Штрауберг, наш "крёстный отец" в мире индустрии звукозаписи.

- Добрый день, фройлян Габриэль, - приложился он к ручке Габи. - Вы всё расцветаете, хотя, казалось бы - куда уж больше!

- Добрый день, господин Штрауберг, - улыбнулась Габи. - Я уверена, что вы это говорите всем артистам, с кем работаете.

- А-ха-ха! - захохотал Георг. - Но поверьте, вам я это говорю с особым удовольствием! Добрый день, Александр! Нравится?

Штрауберг кивнул на шкафы аппаратуры.

- Добрый день, господин Штрауберг, - пожал я протянутую руку и кивнул, - Выглядит солидно, но честно скажу, что вот в этих студийных делах я абсолютный профан. И мне даже немного страшно, когда гляжу на всё это нагромождение великолепия! И как только звукорежиссёры с этим управляются?

- Да, от их работы зависит многое, - согласился Штрауберг. - Я как раз ломаю голову, кого можно было бы пригласить для работы с вами сюда, в эту студию. Первоначально мы планировали арендовать студию звукозаписи в Мюнхене. По мнению многих наших профессионалов, она одна из лучших в Европе, если не лучшая, но теперь, когда решено, что вы будете записываться не покидая вашего семейного гнездышка, так сказать, остро встал вопрос с персоналом. И если рядовых технических работников найти не проблема - вон