Деньги не пахнут 3 - Константин Владимирович Ежов
– "Харбор Лобстер" в порядке. Если продолжить твою метафору, то это вовсе не развалюха, а просто старая машина, которую пора сменить на новую. Хочется избавиться от лишнего шума вокруг бренда, потому и тороплюсь.
В этих словах не было ни тени признания. Уитмер настаивал: причина сделки – возраст и усталость компании, а не скрытые преступные корни.
Но в глазах Пирса зажглось недоверие. В его взгляде отражалось: "Не верю". Слишком уж поспешно всё обставлено – будто прячут не возраст, а тайну.
– Сокрытие от меня чего-либо – предательство доверия, – холодно произнёс он. – Возможно, Свонсон говорил: я никогда не работаю с тем, кто теряет моё доверие.
В его голосе звенела уверенность, как натянутая струна. Другие управляющие банков готовы были бы унижаться ради клиента, лишь бы урвать сделку. Пирс же грозил вычеркнуть Уитмера из списка партнёров.
И в этом была причина его смелости. Немногие умеют работать там, где пахнет уголовщиной. Большинство таких специалистов предпочли бы держаться подальше от рискованных активов. А Пирс, наоборот, словно был рождён прикрывать именно такие истории.
Положение Уитмера становилось щекотливым. Любое неверное движение могло привести к непреднамеренной встрече с законом. Если в критический момент Пирс откажется подставить плечо, спасения не будет.
– В последний раз спрашиваю, – ледяным тоном бросил Пирс, – есть ли причина для такой спешки?
Ответа снова не последовало. Тишина в переговорной сгустилась, как перед грозой. Казалось, даже воздух стал тяжелее, пропитанным напряжением.
Этого было достаточно. Картина ясна: характер Уитмера, методы Пирса и хрупкий баланс между ними.
Настал момент вмешаться. Но чтобы войти в игру, требовалось право голоса. По негласному правилу Пирса слово можно было получить лишь в том случае, если сам Уитмер обратится. А он ни разу не удостоил взглядом.
Долго ждать не пришлось. Резкий звук нарушил вязкую тишину: чемоданчик выскользнул из рук и с глухим ударом шлёпнулся на ковёр. Два взгляда одновременно метнулись в его сторону.
– Прошу прощения, – прозвучало спокойное извинение.
– Осторожнее, – буркнул Уитмер.
Глаза Пирса сузились, блеснули подозрением. Казалось, он уловил подвох, ожидал какой-то хитрой игры. Но стоило ли ему всё время следить за мелочами? Спиной к клиенту не повернёшься.
Он снова развернулся к Уитмеру, и мгновение было использовано. На лице заиграла напряжённая решимость, губы прикусаны, взгляд будто кричал без слов: "Есть другое мнение!"
Положение Уитмера становилось всё более неустойчивым, и в этот миг даже взгляд младшего аналитика с мольбой в глазах мог показаться спасением. В критической ситуации и обезьянья лапа сгодится.
– А что думаешь ты? – неожиданно спросил Уитмер, впервые повернув голову.
Крючок зацепил. Взгляд зафиксировался, возможность высказаться была получена.
Но осторожность требовала формальностей. Пирс мог вспылить и выставить прочь, правила правилами. Поэтому взгляд был обращён именно к нему:
– Можно ли высказать мнение? – прозвучало ровно, но с явным вызовом в голосе.
Пирс замер, словно проглотил занозу. Разрешить выскочить с речью при генеральном директоре – рискованнее всего, особенно когда сам выступающий не имел чёткого плана слов. Отказать было бы проще простого, но правила, придуманные им же, становились оковами: если клиент сам укажет – обязан дать возможность говорить.
Уитмер, слегка прищурившись, бросил приманку:
– Может, стоит всё-таки послушать? Парень наверняка что-то изучал.
Нехотя, сквозь сжатые губы, Пирс сделал приглашающий жест – выходи, мол, на середину. Шаги по ковру прозвучали неожиданно громко, будто каждый шаг пробивал настороженную тишину.
Короткий взгляд – то на одного, то на другого. Затем слова, выстроенные как защитный щит:
– Позвольте предупредить заранее – речь может показаться слишком прямолинейной. Если прозвучит что-то лишнее, примите это как ошибку неопытного новичка. И, разумеется, всё сказанное не отражает официальную позицию "Голдмана".
Пауза, вдох, и затем – в лоб:
– Продажа "Харбор Лобстер" должна состояться как можно скорее.
– И с чего такая уверенность? – в голосе Уитмера мелькнула искра любопытства.
– Совсем недавно довелось заглянуть в одну из точек. Бросилось в глаза: среди покупателей преобладали афроамериканцы.
Секунда – и воздух в комнате стал гуще. Словно за окнами включили огромный кондиционер, нагоняющий холод. Тема расы всегда приносила этот ледяной сквозняк. Лицо Пирса, белого топ-менеджера, вытянулось, будто его ткнули ножом в самое уязвимое место. Подобный выпад при чёрном генеральном директоре – верный способ нарваться на удар в ответ.
Но речь продолжилась уверенно, без запинки:
– К сожалению, подобный контингент редко приносит мгновенную прибыль. А раз компания существует ради дохода, логично избавляться от нерентабельных направлений. С этой позиции срочная продажа – единственный разумный путь….
– Что за чушь ты несёшь! – рявкнул Пирс, резко прервав поток слов. Он тут же развернулся к Уитмеру, заговорил торопливо, словно заливая пожар: – Прошу прощения! У него серьёзные проблемы с формулировками, он частенько говорит лишнее. Приношу глубочайшие извинения за подобную дерзость.
Ответ оказался неожиданным. Уитмер, слегка улыбнувшись, произнёс с лёгким смешком:
– Ха-ха, предупреждали, что у него язык без костей… но это превзошло ожидания.
Пирс застыл, будто наткнулся на стену. Реакция собеседника удивила – вместо ярости прозвучала добродушная усмешка.
– Немного шокирует, но не беда. Наоборот, даже освежает, – продолжил Уитмер, и уголки его губ дрогнули в почти дружелюбной улыбке.
Взгляд вновь упал на того, кто вызвал бурю. В голосе зазвучала насмешливая теплота:
– Забавное утверждение. Но мнение, будто афроамериканцы не обладают покупательной способностью, – всего лишь предрассудок. Есть доказательства?
Он словно подталкивал: "Ну-ка, докажи". И это было подтверждением – крючок заглотан.
– Разумеется. Аналитик должен опираться на факты, а не на домыслы. Позволите показать материалы?
Пирс колебался, пальцы нервно постукивали по столу, но всё же кивнул. Бумаги тихо зашуршали, когда раскрытая папка с таблицами и графиками легла на поверхность стола. Страницы переворачивались, словно крылья, неся с собой предчувствие продолжения.
В приложении к вчерашним материалам был спрятан тот самый раздел – сухие цифры и графики, которым предстояло сыграть роль ударного аргумента. На плотной бумаге, ещё пахнущей типографской краской, чернели буквы: "Отчёт о потребительских расходах 2014 года, подготовленный Бюро статистики труда". Внизу страницы – график, линии которого напоминали неровный кардиограмму: белые и азиатские семьи увеличили расходы на питание вне дома на 3,8% и 3,1% соответственно, тогда как траты афроамериканцев упали на 2,7%.
Неловкая пауза повисла в воздухе, словно в комнате внезапно выключили отопление. Сухой скрип бумаги прозвучал громче
