Ложная девятка. Том седьмой - Аристарх Риддер

В этом разрезе переход в Испанию рассматривался в первую очередь.Но точно не в «Реал». Все-таки отправлять советского футболиста в любимый клуб Франко никто не хотел. Но если поступит предложение от той же «Барселоны», то я должен буду быть готов к тому, что его примут.

На что я ответил, что такой вариант развития событий меня полностью устраивает. Единственное, что я уточнил: когда мы можем этого ожидать?

— Не раньше весны, а то и начала лета следующего года, — ответил мне Симонян.

— Это хорошо, — довольно кивнул я. — Я с «Торпедо» еще Кубок чемпионов не выиграл. Не хотелось бы уезжать из родного клуба, пока на нашей полочке для трофеев нет самого главного кубка.

— Вот и я так думаю, Слава, — улыбнувшись, ответил Симонян.

* * *

Да уж, интересно девки пляшут — по четыре штуки в ряд, думал я, когда на своем щегольском «Опеле» ехал домой после этого совещания.

В нашем футбольном зазеркалье все взаимосвязано — политика тесно сплелась с экономикой, и все это накладывает свой отпечаток на футбол. Но на самом деле все очень логично. Если говорить о советском спорте, то я действительно сейчас самая популярная фигура как у нас, так и за рубежом. И надо отдать должное изворотливости и остроте ума Симоняна — мой переход в заграничный клуб действительно может сильно помочь нашей заявке на проведение чемпионата мира.

Но вот же хитрый армянин! — усмехнулся я про себя. Я ни за что не поверю, что на моем переходе Симонян не поправит свое финансовое положение. Откаты не в постсоветской России придуманы. И отец мне рассказывал, как проходили переговоры в шестидесятых годах по поводу строительства завода в Тольятти, часть участников тех событий нынче его коллеги. И советские чиновники тогда хорошо подоили итальянцев.

Я думаю, что эти славные традиции будут иметь продолжение и сейчас. И товарищ Симонян вместе с другими заинтересованными лицами получат свое во время моего перехода в ту же «Барселону». Если все это состоится, само собой.

Плюс я хорошо понимал то, что миллионы я, конечно, по контракту получу, но половину, а то и больше, нужно будет отдавать в казну родного государства. С хоккеистами была такая схема — и те, кто не убежал, а уехал легально, платили в казну половину. Почему я должен быть на особом положении? Нет, на мне наше родное государство как следует наживется.

Но я ничего против не имею. Половина от двух миллионов, например, — это все равно миллион. Да и кто знает, к чему в итоге придет обновленный Советский Союз. Может быть, разрядка в отношениях нашей страны и Запада произойдет и без горбачевской перестройки. Этого тоже исключать никак нельзя.

* * *

Ну а потом, вслед за разговорами о моем футбольном будущем и о возможном чемпионате мира в Советском Союзе, наступило самое что ни на есть обыденное настоящее, в котором нам нужно было продолжать погоню за киевским «Динамо».

На 25 августа был назначен следующий матч против одноклубников нашего главного соперника — из Минска. Ошибаться и оступаться «Торпедо» было уже никак нельзя, потому что до конца чемпионата оставалось всего десять матчей. И любая потеря очков могла стоить нам чемпионства.

Плюс не нужно забывать, что впереди у «Торпедо» был старт в Кубке чемпионов. А это значит — дополнительная нагрузка и возможные переносы матчей, травмы и игры дублирующим составом в чемпионате. И возможные потери очков. Пока мы сосредоточены на одном турнире, на чемпионате Советского Союза, нужно было брать максимум очков.

Помимо меня это понимали все. Вечером в понедельник 25 августа «Торпедо» вышло на матч очень заряженным. И надо сказать, что мы практически не оставили шансов минскому «Динамо». Один факт того, что Харин весь матч практически проскучал в воротах — минчане за девяносто минут сделали всего два удара в створ, да и то из-за пределов штрафной, — говорит о многом.

Кстати, оба эти удара нанес по нашим воротам мой приятель Сашка Дозморов, который в составе «Динамо» смотрелся наиболее активным. Дозморов как будто пытался доказать Стрельцову и своим бывшим одноклубникам, что он далеко не все сказал в футболе. Но его напора не хватило, чтобы «Динамо» что-то нам противопоставило.

В первом тайме я и Шавло создали неплохой задел, а во втором тайме вышедший на замену вместо Коли Савичева Плотников на семидесятой минуте поставил точку. 3:0 — и «Торпедо» в очень хорошем состоянии подходило к практически главному матчу чемпионата Советского Союза сезона 1986 года.

Впереди ждал Республиканский стадион в Киеве и его хозяева — динамовцы.

Глава 9

24 августа «Аякс» в красивом стиле обыграл «Харлем» 3:0. Это стала первой победой амстердамцев в новом розыгрыше Эредивизии. Настроение у всех в «Аяксе» было приподнятое, тем более что до лидирующей тройки — «Гронингена», «Спарты» и ПСВ — было всего одно очко.

У главного тренера команды на душе тоже все было в порядке после победы над «Харлемом». Круифу запала в память беседа с Сергеевым, и великий голландец очень много думал о будущем. Может быть, даже правильнее будет сказать, что он мечтал. И итогом этой мечты стало то, что вечером 24 августа, сразу после матча, Круиф, приехав в Амстердам с выезда из Харлема, сразу отправился в аэропорт.

А уже через несколько часов легенда «Барселоны» давала автографы в аэропорту столицы Каталонии. Несколько оказавшихся в зале прилета журналистов успели сделать фотографии Йохана и поинтересовались причиной прилета голландца в Барселону. Но Круиф попросил местных журналистов его не фотографировать, от комментариев отказался, сославшись на то, что это всего лишь частный визит.

Что удивительно, акулы пера проявили тактичность, и информация о том, что Йохан прилетел в Барселону, не получила широкой огласки. И можно сказать, что визит Круифа был действительно частным. Вот только прилетел он для того, чтобы пообщаться с Жозепом Льюисом Нуньесом, президентом «Барселоны», который управлял каталонским клубом с 1978 года.

Последний раз Круиф виделся с Нуньесом в начале мая 1986 года, когда «Барселона» играла в финале Кубка европейских чемпионов с «Зенитом». И после победы каталонской команды Круиф был одним из первых, кто прямо там, на трибунах, поздравил Нуньеса с этим успехом. Их кресла в ложе почетных гостей были рядом. Та напряженность в их отношениях которая сопровождала уход Круифа из Барселоны давно прошла и сейчас общение было скорее товарищеским, можно сказать что дружеским.