Кубинец - Алексей Викторович Вязовский

— Это мой гость! — заговорила девушка на испанском. — Я его пригласила! Как вы можете его выгонять?

А ее испанский получше моего, и намного. Она ни на миг не запнулась, подыскивая нужные слова.

— Мисс Сьюзен, но сами понимаете, мы…

— Всё в порядке, я пойду, — развернулся я. — И дождь уже стихает.

— Подожди, — схватила она меня за руку. — Как тебя зовут?

— Луис, сеньора.

— Какая я тебя сеньора? Зови меня Сьюзи, — засмеялась она, так беззаботно, будто я был ее старым знакомым. — Спасибо, Луис. За зонтик. И просто так. Приятно было встретиться.

Понятно, что это обычные слова вежливости, но мне вдруг стало приятно, будто в хорошем сне.

— Адьос, — сказал я ей, и, не дожидаясь ответа, развернулся и бросился обратно под дождь.

Дождь и вправду немного стих. К тому же теперь ветер дул в спину, подгоняя. Я шел, не разбирая дорогу. Швейцар, конечно, мелкая сволочь, но всё равно обидно. А на что я надеялся, когда заходил в это царство роскоши? На сухую рубашку и ужин из четырех перемен блюд при свечах? Ну помог девчонке, ничего такого. Не стоило просто тащиться за ней. Но она была такая… неземная, что ли. Голову напрочь снесло. Это всё молодой организм Луиса — его по руке погладили, он и думать перестал совсем.

Ноги сами привели меня в знакомый переулок. Так, вот сейчас небольшой поворот, и я на месте. Наконец-то переоденусь в сухое, а то под этим дождем я впервые здесь замерз.

Повернул, и в слабом свете, падающем из соседского окна, увидел, что моей лачуги больше нет! Осталось стоять полторы стены! Остальное лежало на земле! А крыши не было совсем!

Глава 7

Желания рвать на себе волосы и лупить кулаком в стену не возникло. Как говорится, легко пришло — легко и ушло. Не о чем печалиться. Я так и не начал считать эту халабуду своим домом.

Только сейчас я понял, почему так много людей на улице: отовсюду доносились голоса. Наверное, приводят в порядок последствия урагана. Но мне нет смысла ставить назад стены: легче разрушить всё до конца и выстроить лачугу заново. Только где взять на это деньги? Доски для стен, окно, жесть на крышу. Даже если не железо… Моих скудных сбережений на стройку явно не хватит…

Как можно было забыть об этом? Я пошел к развалинам. Так, кровать, насквозь промокшая, в сторону её. Я ощупал в темноте пол в углу. Вот и знакомая выщербина. Попытался приподнять доску, но палец соскочил с мокрого дерева. Ко всему еще и ноготь сломался. Да что же за невезение?

Вторая попытка оказалась удачнее, и я вытащил свои сбережения, завернутые в клеенку. Все двадцать восемь песо — за месяц я умудрился не только восполнить свои траты, но и даже доложить песо. Такими темпами я мог рассчитывать лет через сто скопить на билет до Аргентины. Но сейчас это всё, что у меня есть.

Что еще? Моя драгоценная книга — «Самый полный испанскій разговорникъ для путешественниковъ». Он лежал под грудой мокрых тряпок, тоже промокший, но все еще читаемый. Я вытащил его, разгладил страницы. Моя тетрадка со словами — ее не было. Наверное, унесло ветром. Или растворилась в воде. Не страшно, я уже запомнил достаточно, да и библиотекарь дон Хорхе, уверен, даст мне новую. Огрызок карандаша вывалился из кармана и исчез в грязи. Да и черт с ним.

Куда мне теперь? Из хороших знакомых у меня только Люсия. Но вряд ли она обрадуется, если я среди ночи заявлюсь к ней домой с просьбой посушить одежду и переночевать. У нее сейчас своих забот хватает. Хотя что думать? В моем распоряжении есть целый спортзал! Ведь Сагарра дал мне ключ, чтобы я мог там убираться. Там можно расположиться с удобствами! Сейчас достану свою одежду из-под развалин — и в путь.

На поиски гардероба ушло немало времени — сверху на нём лежала груда досок, ещё недавно бывших стеной. Я перетаскивал их одну за другой, пока не добрался до запасной рубашки и жалких остатков белья. Не богатство, но сейчас каждый сентаво на счету.

* * *

Я вышел в переулок. Шторм не утихал. Дождь шел где-то в стороне, но совсем недалеко. Молнии вспыхивали, разрывая ночное небо на части, а раскаты грома дополняли их оглушительным треском. Я брел по затопленной улице, чувствуя, как ноги утопают в грязи.

Дорога до боксерского клуба заняла целую вечность. Я миновал обрушенную стену какого-то сарая, чуть не споткнулся о поваленный фонарный столб. И пальмовые листья! Эта гадость путалась под ногами постоянно.

Я вытащил ключ, который дал мне сеньор Сагарра. Дверь тут такая, что ее плечом вывалит любой взрослый, замок больше для порядка. Внутри было темно, но сухо. И тихо, если не считать приглушенного шума бури снаружи. Запах пота и старой кожи, сейчас довольно успокаивающий, совсем не раздражал.

Я прошел вглубь зала, туда, где на полу лежали старые маты. Нащупал один из них, опустился, и, тяжело вздохнув, лег. Даже мокрая одежда сейчас не беспокоила. Подул слабый сквозняк, принесший запахи пыли и какой-то дезинфекции. За окном, закрытым ставнями, вспыхнула молния, и ее яркий свет на мгновение пробился сквозь щели, мелькнув пыльными лучами. А затем снова грохот грома, гул ветра.

Я лежал на матах, ощущая их жесткость под собой, и пытался привести мысли в порядок. Моя собачья будка. Как её ремонтировать? Денег нет. Те двадцать восемь песо — это не на ремонт, а на еду, чтобы ноги не протянуть. Что я буду делать? Моя прошлая жизнь аптекаря давала мне профессию, стабильность. Здесь же я — никто. Полотер, заикающийся паренек, который едва сводит концы, а теперь еще и бездомный. Как я смогу выжить? Что делать, когда шторм утихнет? Куда идти?

Я встал, пошел к выходу и распахнул дверь. Холодный, влажный ветер ударил в лицо. Я шагнул на крыльцо. На углу собралась небольшая толпа, человек двадцать, наверное. Взрослые, дети. Кто с каким-то скарбом, кто с пустыми руками. И почти все они галдели, не слушая никого. В центре стояла седая грузная мулатка с огромным бюстом. Ее растрепанные волосы прилипли к лицу, платье порвалось на боку. Она кричала,