Муля не нервируй… Книга 7 - А. Фонд

— Да, пожалуйста… — я начал рассказывать о проекте и о перспективах на будущее.

— Прекрасно, — кивнул Первухин. — А что такое говорит этот товарищ, по поводу того, что вас отстранили от проекта?

— Да вот, эти товарищи из Главлита считают, что моя работа неэффективна, — наябедничал я, стараясь, чтобы злорадство очень уж явно не прозвучало в моём голосе.

Тельняшев и остальные побледнели и, кажется, старались не дышать.

— А вот Партия так не считает, — обличительно покачал головой Первухин и укоризненно посмотрел на них. — Мы очень рассчитываем на этот проект, который под вашим руководством, товарищ Бубнов, займёт достойное место среди, я уверен, лучших кинофильмов нашей страны и всего мира. И мы, а особенно Иосиф Виссарионович, ждём, когда этот фильм будет уже смонтирован, и желаем посмотреть на него.

— Как скажете, — кивнул я. — Осталось совсем немного, но только главное, чтобы мне не мешали из Главлита. Сейчас этап цензурирования ещё будет, и я чувствую, что фильм может провалиться.

— Иосиф Виссарионович будет расстроен, — подчеркнул последнюю фразу Первухин и многозначительно посмотрел на Тельняшева.

Тельняшев побледнел ещё больше:

— Да что вы такое говорите, товарищ Бубнов! Мы пропустим! Это прекрасный фильм, и всё хорошо с ним будет хорошо! Михаил Георгиевич, послушайте! Товарищ Бубнов по молодости ошибается, никто его от проекта не отстранял. Мы просто дали некоторые рекомендации. Так сказать, в рамках своих полномочий…

— Вот и прекрасно, — усмехнулся Первухин, который всё прекрасно понял. — Продолжайте работу, товарищи. А от вас, товарищ Бубнов, я жду отчёта, и надеюсь, что всё будет нормально.

С этими словами он развернулся и пошёл по полю. Большаков посмотрел на меня красноречиво, затем зыркнул на Тельняшева и преданной рысью побежал вслед за Первухиным. Козляткин и остальные секретари устремились тоже.

Я же остался на поле, провожать не пошёл. Первухин и его свита ушли, а главлитчики растерянно стояли и смотрели на меня.

Краем глаза я заметил, как Алла Мальц перекинулась с Первухиным взглядами, затем, когда уже высокие гости покинули съёмочную площадку, она посмотрела на меня и красноречиво подмигнула.

Ну что ж, я был абсолютно прав, когда сделал ставку на неё.

А вечером ко мне прибежала Валентина.

— Муля, — воскликнула она прямо с порога, — я много об этом думала! И я хотела извиниться! Прости меня, пожалуйста, я была не права. Понимаешь, я себе что-то там нафантазировала, надумала, но мы с тобой друзья и соратники, для меня это самое главное. Прошу, позволь мне остаться твоим другом и не гони меня, пожалуйста…

Она ещё что-то там лепетала, постоянно краснея и сбиваясь.

— Да тише, тише, Валентина, что случилось? — удивлённо посмотрел я на неё.

— Ну вот… ты… вот я…

— Всё нормально, — сказал я, — и никто тебя никуда не гонит. Мы с тобой продолжаем и дальше общаться.

— Тогда я пойду собираться в Якутию? — просияла она.

— Нет, Валентина, — покачал головой я, — в Якутию поедет Вера.

— Как же так? — залепетала Валентина и на глазах её показались слёзы. — А как же я?

— А вот так, — ответил я, но, видя, как у неё вытянулось лицо, поспешил её успокоить, — Не переживай. Понимаешь, для Веры очень важно найти себя и изменить свою жизнь. Поэтому она и едет со мной в Якутию — для того, чтобы посмотреть, существует ли другая жизнь за пределами Москвы. У тебя же и так всё нормально, тебе сейчас нужно закончить последний курс университета. Вот. А дальше мы с тобой ещё куда-нибудь поедем.

— Но ты и Вера… — пролепетала Валентина и густо покраснела.

— Нет, не выдумывай! Мы с нею просто друзья и соратники. Она мне много помогла. Да ты же сама помнишь, как тогда с Институтом философии вы на Александрова искали компромат. Ты много помогла, вот, и она тоже. Поэтому я считаю, что я должен теперь помочь ей.

— Ну, хорошо, — вздохнула Валентина и с надеждой посмотрела на меня. — А когда ты уезжаешь в Якутию?

— Мы уезжаем с Верой, — поправил её я. — Через неделю. Сейчас Модест Фёдорович уедет в Югославию, закончатся съёмки, и когда звукорежиссёры и операторы сядут монтировать фильм вместе с Йоже Гале и другими киношниками, я возьму небольшой отпуск и уеду.

— Я буду тебя ждать, — тихо вздохнула Валентина. — Только возвращайся поскорее…

Глава 6

Якутия встретила нас неожиданным теплом и ярким солнцем. Таким ярким, что слепило глаза и было больно смотреть. Не буду рассказывать, как мы добирались, как вымотали нас все эти бесконечные пересадки — с поезда на автобус, потом на паром, потом на корабле, как это всё задолбало, как Вера пережила качку на корабле и как у нас закончились продукты, и ехать было ещё почти два дня, и как другие пассажиры подкармливали нас. Обо всём этом я рассказывать не буду, потому что это дело совершенно другой истории, возможно даже каких-то очерков о путешествиях.

Но, наконец-то, все наши злоключения закончились, и мы ступили на твёрдую якутскую землю.

— Боже, красота какая! — воскликнула Вера, рассматривая всё вокруг сияющими глазами.

Она крутила головой, словно пятиклассница из глухой деревни, которая впервые в жизни попала в зоопарк и увидела слона и жирафа.

— Смотри, Муля! — она с восторгом указала на небольшую группу женщин, которые стояли у причала в ожидании парома.

Да, посмотреть было на что. Якутские женщины были одеты в длинные платья, почти в пол, по низу обильно украшенные воланами. Эти платья напоминали наряды тургеневских барышень из девятнадцатого века. На голове у каждой из них была ажурная шляпка с широкими полями. При этом всё: и платье, и шляпка, и сапоги, в которых они щеголяли, — всё было белоснежного цвета. Более того, у каждой из них были красивые серебряные украшения: длинные серьги, которые гирляндами спускались практически до плеч, а на шее в несколько рядов серебрились бусы.

Это всё настолько выбивалось из нашей привычной жизни, что создавалось впечатление, что мы попали в сказку.

— Обалдеть, — прошептала потрясённая Вера, — как так? Почему они так одеваются?

— Тебе не нравится?

— Нравится! Но это же так… не по-настоящему! Так ходили, когда ещё цари были! Принцессы! Я в книжке картинках