По прозвищу Святой. Книга третья - Алексей Анатольевич Евтушенко
Развернутся на второй заход или нет?
Думай.
Два И-16 взревели моторами и начали выруливать со стоянки на взлётную. Один из них Максим узнал — машина командира полка майора Телегина.
Значит, постановка боевой задачи откладывается. Точнее, вот она, боевая задача — отбить налёт «мессеров».
Вернутся, гады, решил он.
— Серёга! — крикнул Тимакову. — Я на взлёт!
Повернулся и кинулся бежать к своей машине.
Услышал, какчертыхаясь выбираются из щели Тимаков с Никаноровым и бегут за ним.
Два, успевших подняться в небо И-16, закрутили карусель с вернувшимися «фридрихами», и это дало возможность Максиму, Тимакову и Никанорову завести моторы и взлететь.
Пятеро против шести.
А, нет, уже четверо, — задымил и пошёл на снижение куда-то к Дону второй «ишачок».
Краем глаза Максим заметил, как выруливают со стоянок ещё два биплана И-15 бис и один И-16.
Значит, отобьёмся. Немцы не любят, когда их численно превосходят. Даже самолёты, которые заведомо слабее.
Так и вышло.
Широким виражом Максим поднялся над «каруселью» и почти сразу подловил на вертикали один из «фридрихов».
Очередь из четырёх пулемётов и одной двадцатимиллиметровой пушки разнесла двигатель вражеского истребителя, а следом и фонарь.
Максим видел, как фонтан крови, брызнувший из пробитого тела врага, залил переднее бронестекло.
Ме-109 °F завис в воздухе, накренился на крыло и закувыркался к земле.
Есть двенадцатый! Он же четырнадцатый. Уничтоженные Ю-88 считать не будем. Пока.
Так, что у нас с ситуацией в небе?
Ситуация в небе была вполне себе неплохой.
Кому-то из наших удалось сбить ещё один «мессер», и счёт стал семь-четыре не в пользу немцев.
Они это быстро поняли и, набирая высоту, кинулись наутёк.
Стоп, не все.
Вон с одним из «фридрихов» явно что-то не в порядке отстаёт от группы, причём быстро.
Двигатель, или лётчик ранен?
А, вижу, двигатель, — вон струйка масла тянется. Видимо, какая-то удачная пуля маслопровод перебила.
Хорошо бы…
— Святой, Святой, — раздалось в наушниках. — Это Тимак, как слышишь меня, приём.
Всё-таки воевать с рацией — совсем другое дело.
— Тимак, это Святой, слышу тебя хорошо. Приём.
— Видишь «худого», внизу, на одиннадцать часов, едва ковыляет? Бортовой номер семьдесят два.
— Вижу.
— Давай посадим. Мы с Никанором его с боков зажмём, а ты сверху дави. Приём.
— Отличная мысль. Сам только что об этом подумал. Делаем.
Отстающий «фридрих» не дымил, но плохо тянул и уже совсем отстал от товарищей, которые его бросили и скрылись вдали, набрав высоту.
Тройка ЛаГГов догнала немца над Доном, сразу за островом Большая Буравка.
Догнала, взяла в тройные «клещи», зажав слева, справа и сверху. Недолгое время так и летели, потом рация снова ожила.
— Святой, это Тимак. Пальни ему перед носом из всех стволов, чтобы проняло до печёнок. Делает вид, сволочь, что не ферштейн. Приём.
— Тимак, это Святой, понял.
Максим чуть отстал от «фридриха», потом догнал с небольшим набором высоты и нажал на гашетки, беря упреждение больше положенного. Но не намного.
Огненные трассы пересекли курс «мессера» перед самым носом, давая недвусмысленный сигнал.
— Нормально! — раздался в наушниках радостный голос капитана Тимакова. — Кивает, гад. Понял, мол, всё понял. Рукой показывает. Хе-хе, идёт в разворот.
«Мессер» и три ЛаГГа рядом с ним развернулись над Доном и полетели обратно.
Вот и аэродром.
Немец, в точности подчиняясь жестам Тимакова, ещё сбросил скорость, выпустил шасси и пошёл на посадку.
Вслед за ним сели Тимаков, Никаноров и Максим.
Допрос немца происходил в штабе. Переводчиком вызвался Максим, поскольку никто в полку не владел немецким в достаточной мере.
— Имя, звание, воинская часть? — задал стандартный вопрос Максим.
— Лейтенант Херберт Виммер, — охотно ответил немецкий пилот. — Пятьдесят вторая истребительная эскадра.
Был он молод, не старше Максима, голубоглаз и светловолос. Можно сказать, идеальный ариец.
— Кто командир?
— Майор Вильгельм Лессман.
— Какое задание было у вашей группы?
— Разведка и штурмовка вашего аэродрома.
— Вы член НСДАП [2]?
Немецкий лётчик поморщился.
— Нет. Я не люблю наци.
— Вот как? Но вы воюете в их рядах.
— Я воюю в рядах вооружённых сил Германии, поскольку моя страна находится в состоянии войны с вашей страной. Не все в Люфтваффе и вермахте члены НСДАП. Отнюдь не все. Так же, как и у вас не все коммунисты.
— Попрошу воздержаться от подобных сравнений. Иначе наш разговор пойдёт совсем по другому сценарию.
— Как скажете, — едва заметно пожал плечами лётчик.
Максим перевёл всё сказанное лейтенантом Виммером.
— Спроси, что случилось с его самолётом, — попросил командир полка майор Телегин.
— Мы видели, товарищ майор, — сказал Максим. — Скорее всего, маслопровод перебит.
— Там не один маслопровод, — сказал Телегин. — Спроси, что он сам думает.
Максим спросил. Лейтенант ответил, что резко упало давление масла. Но в самолёт не попадали, он бы почувствовал. Возможно, отсоединился один из гибких шлангов, идущих к мотору от разъёмов на противопожарной перегородке. А может, и масляная помпа одновременно забарахлила. Он не механик, не может точно сказать.
— Ничего, — сказал Телегин. — Наши механики разберутся.
Максиму пришла в голову неожиданная мысль. Он вспомнил старый, ещё двадцатого века фильм «В бой идут одни старики», и новую версию, снятую к столетию первого фильма — в две тысячи семьдесят третьем году.
