Зимняя бегония. Том 2 - Шуй Жу Тянь-Эр
Четвертая наложница опустила голову и вздохнула украдкой, Цзян Мэнпин за компанию с ней утерла слезы, а Фань Цзиньлин поддерживала сестру своими жалобами. Ей, девушке нового типа, невыносимо было смотреть на то, как мужчины берут себе наложниц. Она бранилась от всей души, благородный гнев так и распирал ее, но, к сожалению, она была еще слишком молода, а потому не могла предложить ничего путного. Сестры так и не пришли к единому решению, и потому пригласили Чэн Мэйсинь как стратегического советника, – в конце концов, это ведь ее младший брат натворил дел. В такое время семья мужа обязана вмешаться и высказать свое мнение.
Чэн Мэйсинь приехала на автомобиле, шикарно разодетая. Только она вошла, как увидела вторую госпожу с покрасневшими от слез глазами, лежавшую на кровати. Вторая госпожа не поднялась, как обычно, чтобы приветствовать Чэн Мэйсинь, а отвернулась и снова заплакала. Впрочем, и по лицам других ей становилось ясно, что их души гложет сокровенная тайна. Чэн Мэйсинь мигом поняла, что дело принимает дурной оборот, с ласковыми увещеваниями она стремительным шагом подошла ко второй госпоже, вытащила свой носовой платок и принялась вытирать ей слезы, исполненная сочувствия:
– Невестка, ну же, не плачь! Ты ведь и так хрупкая, к чему так убиваться? Что такое случилось? Поделись со мной, а я помогу тебе советом!
Вторая госпожа проговорила сквозь слезы:
– Твой брат ужасно меня обидел!
Остальные не стали ничего пояснять, и рассказать обо всем пришлось четвертой наложнице, которая, запинаясь, изложила Чэн Мэйсинь суть дела. Чэн Мэйсинь выслушала, и первой ее реакцией было вовсе не желание обвинить Чэн Фэнтая. Она бросила взгляд на Цзян Мэнпин и выругалась про себя, что та сунула свой нос куда не следует, только внесла беспорядок в их семью. Не одобряя такое поведение, Чэн Мэйсинь улыбнулась второй госпоже:
– Все это высосано из пальца, а я уж подумала, стряслось что-то серьезное! По обрывкам разговора, услышанным женой шурина, нельзя сделать однозначных выводов. Невестка ведь не знает, как они, мужчины, ведут себя вне дома, для них обычное дело отправиться вместо приятеля по какому-нибудь делу, пусть даже тот попросил приглядеть за любовницей. Эти женщины не похожи на нас, многие из них низкого происхождения, поскольку они привыкли уже общаться с мужчинами, для них нет никаких запретов. Кто знает, быть может, та барышня, которую видела жена шурина, была любовницей одного из его дружков! Нехорошо вешать все на голову второго брата! Дождемся, когда он вернется, и тогда уж как следует его расспросим обо всем! Ну а если начнет темнить, я мигом разберусь с ним вместо тебя! – говоря это, она с легкой улыбкой смотрела на Цзян Мэнпин, однако во взгляде ее сквозила ярость, и под этим взглядом напуганная Цзян Мэнпин не смела издать ни звука.
Пока они разговаривали, снаружи пришла с новостями служанка: второй господин вернулся. Четвертая наложница и Цзян Мэнпин с Фань Цзиньлин поняли, что им пора. Вместо себя они оставили Чэн Мэйсинь на роль присяжного. Та села в изножьи кровати второй госпожи, взяла ее за руку и принялась утешать. Четвертая наложница и прочие столкнулись с Чэн Фэнтаем и Фань Лянем у дверей. Фань Цзиньлин бросила на зятя гневный взгляд, а Цзян Мэнпин не проявила обычного дружелюбия, и глазом на него не покосилась, отвернувшись с ледяным выражением на лице.
Чэн Фэнтай и не догадывался, что за беда вот-вот его настигнет, и перешучивался с Фань Лянем:
– Ты посмотри, и опять я страдаю от несправедливости. Когда твоя сестра захочет тебя побить, ты не прячься, уж позволь мне отвести душу.
Смущенный Фань Лянь ответил ему горькой усмешкой.
Изначально план Чэн Фэнтая и Фань Ляня заключался в том, чтобы дождаться рождения ребенка, отослать Цзэн Айюй, и уж тогда Фань Лянь в открытую представил бы его второй госпоже. Все эти было ради того, чтобы избежать встречи второй госпожи с Цзэн Айюй, да так и сподручнее лгать. Вторая госпожа сильнее прочих презирала танцовщиц и певичек и, увидев манеры матери этого ребенка, вполне могла бы и не признать его как члена семьи Фань. Теперь же весь их план рухнул, так что Фань Ляню ничего не оставалось, кроме как явиться к сестре с повинной, чтобы заручиться ее пониманием и прощением. Разве могли они вообразить, что ход мыслей второй госпожи вовсе не так прост, как им представлялось. Когда вторая госпожа увидела, что Чэн Фэнтай явился на поклон с Фань Лянем, для нее это стало неопровержимым доказательством, что Чэн Фэнтая успели предупредить и теперь он притащил Фань Ляня в качестве эдакого козла отпущения. Что за парочка развратных и своевольных молодчиков, младший брат выгораживает зятя перед собственной сестрой, а сам зять не только не наставляет своего шурина на путь истинный, но и, напротив, вместе с ним погряз в распутстве. Что бы эти двое ни сказали, все окажется ложью!
Вторая госпожа спросила с презрительной усмешкой:
– О? Так это твой ребенок? У тебя ведь нет еще законной жены и детей, так с чего тебе тайком заводить ребенка на стороне? Совсем за дуру меня держите! – Она резко вырвала руку из руки Чэн Мэйсинь, схватила стоящую у изголовья кровати цветочную вазу и что было сил запустила ею в Фань Ляня. Фань Лянь и попытался увернуться, но все же ваза угодила ему в голову.
Указывая на Фань Ляня, вторая госпожа горько прорыдала сквозь охватившую ее глубокую ненависть:
– Когда я выходила замуж, то полнородного брата не поддержала, зато сделала тебя главой семьи. И вот так ты мне отплатил, вступил в сговор с противником? Видно, раз вырастили нас разные матери, ты и ожесточился так ко мне!
Душа Фань Ляня переполнилась стыдом, ноги его подкосились, и он рухнул перед сестрой на колени, опустив голову:
– От слов старшей сестры я сгораю со стыда. – Кровь с его лба залила уже половину лица, но он не смел прижать руку к ране, чтобы вытереться, так и говорил, весь окровавленный: – Но этот ребенок и правда мой. С его матерью я рассорился, видеть ее не желаю, вот и попросил зятя позаботиться
