Мы, Николай II. Годы 1897 – 1913 - Станислав Черняк
— Я видел фотографии юного Николая, этого вполне достаточно, чтобы сделать вывод. И так как никаких сведений о Ваших серьёзных умственных расстройствах у меня нет, я делаю вывод, что произошло замещение душ по воле сил магических и нашему разумению недоступных. Прав ли я?
Я задумался примерно на минуту. Играть в интеллектуальные прятки с этим всевидящим персонажем было бессмысленно, признание было крайне рискованным. Хотя почему? Стоило ему попытаться использовать моё признание против меня, как я смог бы упрятать его подальше от людских глаз, а то и вовсе ликвидировать, чтобы решить проблему. Ладно, будь, что будет. Так надоело юлить и притворяться, хотя признаюсь — с каждым годом это давалось мне всё легче, так как я всё больше вживался в роль самодержца Российского.
— Вы правы, Григорий Ефимович, я — человек из будущего, нас разделяет промежуток времени продолжительностью более века. Последнее, что я помню — несущуюся на меня на полной скорости большую машину и удар, а потом я оказался здесь. Мне, кстати, до сих пор кажется, что я сплю, правда сон явно затянулся.
Глаза Распутина наполнились сочувствием и состраданием.
— Ну что же, спасибо за искренность. Приятно узнать, что Вы человек, а не бес или того что похуже.
— Но меня терзает масса вопросов. Почему именно я? Почему здесь? Зачем всё это?
— На эти вопросы сможет ответить только время. Похоже Вы присланы спасти Россию от страшных бед, которые иногда жуткими образами проносятся передо мной в моменты душевных откровений.
— Но почему именно я?
— Это совсем просто. Во-первых, я чувствую в Вас каплю крови семьи Романовых, совсем немного, но тем не менее она есть. Нет, Вы не прямой потомок, но и не посторонний человек. А во-вторых, Вы не задавались вопросом — а где же сейчас душа истинного Николая Александровича. Вполне возможно её поместили в Ваше тело. Представляю, как он мечется там, в Вашем 21 веке вреди машин и прочих приспособлений мне неведомых. У Вас там, небось, самолётом до Америки можно за считанные часы долететь? Ох, круговерть. Кстати, кто был правителем России в том времени, откуда Вы прибыли?
— Владимир Владимирович Путин, Президент России.
— Распутин, два Путин, — Распутин расхохотался. — Вечно Руси нужны люди, указывающие путь. В мире, Николай Александрович, нет ничего случайного, во многих фамилиях, а зачастую даже в псевдонимах скрыт глубокий смысл.
— Всё так, Григорий Ефимович, но как человек проницательный Вы должны будете ответить мне ещё на один вопрос — что мне теперь собственно делать с Вами? Где гарантии, что моя тайна не станет общеизвестна после нашей встречи?
— Я Вам так скажу — словами убеждать не буду, они — пустой звук. Поступайте по своему разумению, но я могу и хочу на деле показать, что я друг. Помимо того, мне порой открываются тайны мироздания, неведомые простому люду и если Вы хотите когда-нибудь всё-таки оказаться в своём истинном времени, то других вариантов кроме человека, сидящего перед Вами, у Вас, увы, нет.
— Хорошо, Гриша. Я готов поверить тебе, но смотри — лишнее слово и голова с плеч. Кстати, меня и в прошлой жизни звали Николай Александрович Романов, хотя я всегда был уверен, что это случайное совпадение. Давай «на ты», когда один на один, конечно.
— Договорились. А знаешь, Николай свет Александрович, что меня особенно радует?
— Что же?
— То, что, судя по голове с плеч, русские народные сказки продолжают почитаться и в 21 веке. Эх, посмотреть бы хоть одним глазком, везёт же некоторым.
— Каждому своё отмерено.
— Это точно, не поспоришь. Не хотел расстраивать, да только вижу, что сказка наша нынешняя заканчивается, суровые тучи набегают с Запада, и они заставят тебя, царь-батюшка, стать суровым и страшным!
Глава 10
СПОКОЙНЫЕ ДНИ
Несмотря на то, что мне практически удалось погасить в зародыше первую русскую революцию 1905 года, в стране было неспокойно. Казалось бы — и доходы населения заметно выросли, и промышленность с сельским хозяйством были на подъёме, строительство шло сногсшибательными темпами, ан нет — всё время в различных уголках необъятной страны вспыхивали искры недовольства существующим порядком вещей.
Я долго размышлял над этим и пришёл к выводу — есть люди, которые, чтобы вы ни делали, будут недовольны. Им становится скучно, когда вокруг всё тихо и хорошо. На бытовом уровне они становятся энергетическими вампирами. Замечали? После ссоры вы разбиты и подавлены, а противоположная сторона возбуждена и радостно-энергична? А вот на уровне государства эти вечно недовольные, протестующие и ищущие приключений на свою пятую точку становятся настоящим бедствием, особенно когда концентрация подобных людей резко возрастает в силу определённых событий.
Ноябрь и декабрь 1905 года прошли вполне спокойно. Я держал руку на пульсе и общался ежедневно с массой людей — политиками, министрами, кандидатами в будущие депутаты. Прежде всего, конечно, с Витте и Столыпиным. Наши взгляды на формирование полноценной Государственной Думы сильно расходились. Витте был за полную свободу слова, Столыпин требовал серьёзных ограничений, а я, признаться, колебался. Постараюсь объяснить почему.
Помните Государственную Думу начала 1990-х, мятежную и разрозненную, бурлящую и бунтующую, наполненную массой крайне своеобразных персонажей? Оказать в шкуре Бориса Николаевича Ельцина мне совсем не хотелось. В то же время опыт ограничений и недомолвок, который уже был применён при реальном Николае II также себя не оправдал — страна не почувствовала реальных перемен, и, несмотря, на многочисленные уступки, царская власть в России пала, не поддержанная в какой-то критический момент российским обществом.
Новый Год и Рождество прошли мирно и спокойно. Я провёл их в кругу Аликс и наших пятерых детей. Было весело — катались с горки, играли в снежки, даже вылепили огромную снежную крепость. Замёрзшие и счастливые, мы с Аликс пили довольно крепкий глинтвейн, а дети — ароматный чай на травах. Я уже говорил об этом, но не могу не повториться — всё время не переставал наслаждаться вкусом продуктов — настоящим, глубоким, без консервантов, ароматизаторов и усилителей вкуса. А какие неповторимые десерты мне посчастливилось попробовать. Разнообразнейшая коломенская пастила от Петра Чуприкова, фантастические тульские пряники от Василия Гречихина. Именно он на всемирной Парижской выставке в 1900 году поразил зрителей павильоном, крыша которого была полностью построена из печатных коврижек. А чудесный шоколад от Алексея Ивановича Абрикосова. Именно
