Возмездие былого - Герман Иванович Романов
Глава 12
— Раздухарились японцы, в штыки бросаются, товарищ капитан 1-го ранга. Лезут и лезут, «банзай» орут непрерывно. Мы их бьем, в штыки пару раз сходились, роту, почитай, «вырезали» огнем в упор, а они снова идут. Глаза дикие, кровью налились, и смерти нисколько не боятся — как очумелые! Куда там финнам — те хладнокровно дерутся, и потерь не любят, чуть-что пошло не так — отскакивают. Покурить бы…
Последние слова, хотя и прозвучали высказанным вслух желанием, но на самом деле были просьбой обычного пехотного старшины с характерными «треугольниками» в числе четырех, на зеленого цвета петлицах, к вышестоящему по должности командиру. И вряд ли раненый имел сейчас представление, что перед ним не простой капитан 1-го ранга с широкой золотистой нашивкой на рукавах кителя.
Ведь еще год назад Гордей Иванович был заместителем наркома военно-морского флота, и звание имел намного выше, был вице-адмиралом, и даже короткое время покомандовал на свою беду развернутой в Крыму группировкой из двух общевойсковых армий и Черноморского флота. Однако ничего сделать толком не смог — немцы все же прорвались в Крым, причем сделали это за сутки до его назначения, и в такой ситуации все предпринятые меры оказались запоздалыми. Виноват генерал-полковник Кузнецов, но его отправили в Москву, академией управлять, а «крайним» назначили вице-адмирала Левченко. Отдали под суд военного трибунала, «впаявшего» разжалование со сроком, и «поражением» в правах.
Однако старый друг и многолетний товарищ по службе, адмирал Николай Герасимович Кузнецов, нарком флота, заместителем которого он был, немедленно стал ходатайствовать в его защиту и «смягчении» приговора. И к удивлению моряков свое веское мнение выразил маршал Кулик, хотя где Ленинград, а где Крым. Но подействовало — только в звании снизили на две «ступеньки», и отправили управлять Кронштадтской ВМБ. Но в апреле вылетел в Благовещенск принимать новую должность заместителя командира Амурской военной флотилии, вроде как подальше от пристального взгляда Верховного главнокомандующего, которому не следовало без крайней на то необходимости «мозолить» глаза даже наркому флота, ходатайствуя за попавшего в «опалу» разжалованного вице-адмирала.
— Ох, спасибочки, товарищ капитан 1-го ранга, — с чувством произнес раненный в руку старшина, наделяя папиросами раненых товарищей. Последних было много, до сотни, они лежали рядами на одной из барж, ставшими импровизированными пирсами. Здесь всем распоряжались медики, оказывая первую помощь, и отсюда проводили эвакуацию на катерах на левый берег Амура — в Благовещенске заранее были развернуты еще несколько дополнительных госпиталей. С десантом на южный берег Амура тянуть было нельзя — японцы из полевой артиллерии уже стали обстреливать город, и любое промедление грозило самыми неприятными последствиями. Планы операции были давно подготовлены, и всего за пять дней стянуты все предназначенные для десанта силы — 74-й стрелковый корпус из 3-й и 12-й стрелковых дивизий, отдельные егерский полк и танковый батальон, под прикрытием огня тяжелой артиллерии 101-го Благовещенского укрепрайона. Поддержка с воздуха обеспечивалась двумя авиационными дивизиями — СБ, «чайки» и И-16 беспрерывно, волна за волной атаковали давно выявленные цели, отработка действий на учениях была доведена до автоматизма.
Амурская флотилия выделила 1-ю бригаду речных кораблей — три монитора и пару канонерских лодок — два десятка тяжелых пушек 152 мм и 120 мм Кане, и четыре новых 130 мм орудия. Поддержку обеспечивали бронекатера бригады и пограничников, последние выдели в «первую волну» десанта четыре роты, а флотилия батальон морской пехоты. Огонь корабельной артиллерии корректировали СУ-2, бригаде была передана целая эскадрилья из дюжины новеньких самолетов. Кроме того, для переброски войск на южный берег собрали до сотни всевозможных пароходов, барж и катеров различного назначения, а высадка авангарда шла с боевых кораблей — каждый монитор принял по две роты, а бронекатер по взводу.
И ведь получилось овладеть Сахалянем, или Хайхе, как его китайцы называли. Предрассветную высадку японцы «прошляпили», к тому же в этот момент по ним открыли стрельбу диверсанты из заранее переброшенных НКВД, отборных спецгрупп. Китайцев даже переодели в японскую форму, чтобы самураи в темноте их приняли за своих, а егеря просто резали всех, кого встречали на своем пути — половина бойцов полка имела солидный боевой опыт, полученный при обороне Ленинграда — всех раненых по излечении направили из госпиталей на Амур. Именно они и навели на японцев ужаса — те никак не ожидали молниеносного удара с тыла, причем напавших было много, очень много, и действовали они уверенно. На улицах Хайхе начались кровопролитные бои, и в этот момент подошли мониторы и бронекатера, высаживая десант и стреляя по японцам из корабельных орудий. Но все же за китайский город сражение шло почти сутки, и закончилось полным истреблением японского гарнизона, в котором было несколько тысяч солдат, категорически отказавшихся сдаваться в плен, после чего, понятное дело, никого не стали жалеть, особенно китайские товарищи.
Так что Левченко уважительно посмотрел на три медали «за отвагу», что были у старшины на груди. Тот правильно понял вопросительный взгляд и с достоинством произнес:
— Я ведь пограничник, под Мгой воевал в 1-й дивизии НКВД, тогда еще сержантом был. Две первых медали мне сам маршал Кулик вручал лично, сам на гимнастерку прикрепил. И немцев били, а потом за финнов принялись — они от нас до старой границы отступали. А третью медаль уже в госпитале дали, и опять же, маршал в приказе благодарность объявил, старшиной сделал, а вчера сказали, что к младшему лейтенанту представили.
Левченко только головой покачал, нисколько не сомневаясь в истинности короткого повествования. Кулика ведь недаром называли «маршалом северных направлений», иногда даже «болотным» — любит в лесах и болотах воевать, при этом артиллерист до мозга костей.
— Товарищ капитан 1-го ранга, пароход идет, здесь начнется погрузка «ранбольных», — как бы невзначай осведомился военврач с двумя «шпалами» на петлицах, и Левченко только кивнул. Он убедился собственными глазами, что эвакуация раненых происходит четко, пароход приходит каждый час. А за любую промашку с него взыщет маршал Кулик, который сурово взыскивал с тех командиров, кто не обеспечивал своевременное оказание медицинской помощи раненным. А за опоздание с эвакуацией, в результате чего последовали смерти, отдавал под трибунал без малейшего сомнения…
Высадка
