Курс на СССР: На первую полосу! - Тим Волков

Стоявший рядом высокой парень лет двадцати пяти, глянув на меня, хмыкнул. Он, кстати, тоже покупал пирожки в том самом ларьке. Худощавый брюнет с приятным интеллигентным лицом, он чем-то напоминал молодого инженера или учителя. Или даже студента. Хотя, нет, студент выглядел бы моложе и куда безалабернее! У этого же из-под модной расстегнутой крутки виднелись строгий темный костюм и светлая рубашка с галстуком. Галстук тоже модный, узкий, «селедочкой». Ишь ты, пижон!

Над витриной магазина рабочие вешали кумачовый лозунг — «Да здравствует 65-летие Великого Октября!». Довольные прохожие несли в авоськах докторскую колбасу и баночки венгерского горошка «Глобус». Видать, выбросили к празднику. Как раз на любимый всеми салат «оливье». Настрогать тазик, сходить с коллегами на демонстрацию, и к телевизору. Смотреть парад! Чем плохо-то?

Странно, но мажоры у входа не толклись и фирмУ из-под полы не предлагали. Наверное, опасались предпраздничных милицейских облав.

Зато в самом магазине было не протолкнуться! Тоже, верно, что-то подвезли к празднику… И уж точно не речи партийных бонз!

Я сразу пристроился в очередь. Как все, не глядя.

— Что дают?

«Давали» лицензионную «АББу» и «советский 'Спейс» — «Зодиак», альбом «Музыка во вселенной».

В очереди альбом критиковали: «слишком заумный, то ли дело 'Диско-альянс!»

— Да ничего и не заумный! — громко произнесли за спиной. — Очень даже. Вполне.

Я обернулся…

То самый брюнет! С галстуком.

Улыбнулся, подмигнул даже:

— Слушай, скажешь, что я за тобой занимал? А я пока метнусь в «классику». Жена Моцарта просила глянуть.

— Конечно, скажу, делов-то!

Парень вернулся через пару минут, довольный, с пластинкой в глянцевой упаковке. Очередь недовольно зароптала.

— Да-да, товарищи он за мной занимал! — важно подтвердил я. — Ну что, купил своего Моцарта?

— Ага! Сороковая симфония, супер! Жена, понимаешь, в музыкалке…

Симпатичный парнишка, вполне обаятельный, хоть и пижон немного. На какого-то артиста похож… ммм… не вспомнить.

— О-о! — брюнет глянул через мое плечо и скривился. — «Аббу», похоже, разобрали.

— Ничего! Зато «Зодиак» остался… И еще вон, «НЛО», группы «Москва», — кивнул я.

Незнакомец озадачился:

— Хм… «Москва». Не слышал! Стоит брать?

— Ну, вообще-то это Тухманов.

— Тогда возьму! Есть у меня «По волне моей памяти».

Эва, какую старину вспомнил! «По волне моей памяти»… Во французской стороне, на другой планете… предстоит учиться мне в университете…

— Молодой человек, вам что? «АББА» кончилась!

— «Зодиак» давайте!

— Три пятьдесят. За глянцевый конверт надбавка!

— Пожалуйста…

Брюнет нагнал меня на улице, похоже, нам было по пути.

— Ух! Классные пластиночки! Посмотрим, что за «Москва»? Меня, кстати, Андрей зовут.

— Саша.

Так и познакомились. Правда, не прошли дальше и шагов двадцати, как новый знакомый потянул меня за рукав перед каким-то официальным крыльцом:

— Саша, зайдем-ка!

— Да никуда я не пойду! — я резко вырвал руку.

— И все же, Александр Матвеевич, придется пройти! — Андрей достал из кармана… маленькую красную книжечку с грозными буквами КГБ!

— Лейтенант… государственной безопасности…

Буквы прыгали!

— Сидорин… Андрей Олегович…

— Э-эй, Александр! Пластинку не уроните! Нам вот сюда…

КГБ! Лейтенант…

Вычислили!

Все-таки нашли… Быстро!

Поднявшись на второй этаж по гулкой дореволюционной лестнице, мы прошли по длинному коридору и свернули в кабинет налево.

Кабинет, как кабинет, шкаф, два стола, два сейфа, большой портрет Дзержинского на стене. Под портретом, развалясь на стуле, сидел коренастый мужчина средних лет, в помятом пиджаке и джинсах, и жадно пил пиво прямо из бутылки! Судя по желтой этикетке «Жигулевское». И… так вот, нагло!

— Врагов народов всю ночь расстреливал, — глянув на меня, доверительно улыбнулся мужчина. — Человек пятьдесят расстрелял — умаялся! Пить охота.

— Коллега шутит, — хмыкнул Сидорин. — Вон, к тому столу присаживайся. Да пластинку-то положи, не отберем! Кузьмич, как дежурство?

— Да ну его, — допив пиво, отмахнулся старший коллега.

Из коридора донесся вдруг резкий женский голос:

— Иван Кузьмич! Товарищ майор! Зайди-ка в кадры срочно.

— Ладно, зайду, — майор поставил пустую бутылку на подоконник. — Вдруг, да и премия? До завтра, Андрюша.

— До завтра… Так…

Поставив пластинки в шкаф, лейтенант распахнул сейф и вытащил оттуда несколько номеров нашей газеты «Заря» и… ту самую самиздатовскую книжку «Черное время».

— Ну, что, Александр? Парень, как мне сказали, ты умный. Так что ничего не буду говорить. Просто сиди, читай, сравнивай. Потом поделишься впечатлением.

Сказал и, усевшись за пишущую машинку, принялся что-то печатать…

Я не знал, что делать, что думать, что говорить. Правда, быстро собрался и привел мысли в порядок. Нельзя было раскисать! Ни в коем случае. Однако, и слишком торопиться не следовало.

Я просидел с полчаса… а потом ненавязчиво кашлянул.

— Ну, Саня? — оторвался от машинки Сидорин. — Что скажешь?

— Эта книжка написана на основе моих статей… — я начал с осторожностью. — Просто заменены некоторые слова… фразы… Если есть карандаш, я подчеркну…

— Да, да, пожалуйста!

— Но, самое главное… — я покусал губы. — Здесь исковеркан весь смысл! Все, буквально все, перевернуто с ног на голову! Этот писака просто нагло взял мои статьи… перемешал, переврал… Да вы ведь сами видите!

— Видим, — согласно кивнул Андрей. — А скажи, Александр, ведь без разрешения редактора никакая статья в газете не выйдет?

Я усмехнулся:

— Конечно, не выйдет. Мало того, нас и в обкоме курируют! Лично товарищ Серебренников.

— Кто-о? — удивленно переспросил лейтенант. — Ты что же, знаком с Андреем Борисовичем?

— Я ж говорю, лично курирует!

— Та-ак…

Сидорин ненадолго задумался и вдруг улыбнулся:

— Чаю хочешь?

— Ну-у… можно.

Я все же думал, что Сидорин начнет меня вербовать. Ну, чтобы был свой человек в газете, чтоб, так сказать, из первых рук…

Однако, ничего подобного не последовало! Что могло значить только одно, либо в редакции уже был человек КГБ, либо на меня имелись какие-то иные планы… А, скорее всего, и то и другое вместе.

Чай оказался хороший, индийский, из желтой, со слоном, пачки. Еще было печенье, «Шахматное», нашей кондитерской фабрик. Очень вкусное.

— Ты, Саша, пей, не стесняйся, А я пока рапорт начальству начну!

Зарядив в машинку бумажный листок, лейтенант передвинул каретку:

— Кое о чем я буду с той советоваться, хорошо?

Я молча кивнул. Ишь, какой хитрый! Видали мы таких. Ла-адно.

— То, что ты сказал, я здесь изложу, и это правильно. Я