Медведев. Книга 3. Княжество - Гоблин MeXXanik

Осипов недовольно поморщился:

— Такие важные вопросы для княжества стоит решать на совете, мастер-регент, — сквозь зубы произнес он и поджал узкие бескровные губы.

Я кивнул:

— Как раз если уж вы устроили предварительное заседание, давайте и обсудим проект по восстановлению порта.

— В казне сейчас нет денег на такие масштабные проекты, — с холодной ухмылкой начал было Осипов, но я его перебил:

— Часть денег на начальные стадии дали меценаты, так что для казны это не будет ущербом. К тому же восстановление даст много рабочих мест. Да и работающий порт тоже. А заодно водный путь упростит логистику.

В зале послышались одобрительные голоса. Воздержались от комментариев только аристократы, которые по-прежнему с надменным видом сидели в креслах. Вероятно, аристократии Северска было не интересно восстановление порта.

— А дальше? — живо уточнил Осипов. — После того как деньги от меценатов кончатся?

Он испытующе посмотрел на меня, но я спокойно выдержал его взгляд:

— Дальше будет видно, мастер Осипов, — ответил я. — Проект рассчитан на пару лет.

Осипов не смог скрыть довольной улыбки. Видимо, регент княжества был ему как кость в горле. И он очень надеялся, что после испытательного срока меня снимут с должности, поставив на пост кого-нибудь более сговорчивого.

— За это время я решу вопрос с финансированием, — довольно закончил я. — А теперь давайте проголосуем. Не будем задерживать мастеров.

Глава 4

Голосование

Я откинулся на спинку кресла, позволяя себе минуту спокойствия, которая, судя по лицам собравшихся, выдалась только у меня. В комнате повисло напряжение.

Скользнул взглядом по лицам: кто-то собрался принимать решение, кто-то делал вид, что пришёл сюда случайно. Мимо проходил, вот и заглянул.

Не спеша, я достал из внутреннего кармана пиджака свою записную книжку. Она была пока еще не потрепанная, но уже с замятым корешком. Вслед за ней вынул ручку, щёлкнул кнопкой. В наступившей тишине щелчок прозвучал почти выстрелом.

Я перевернул пару страниц. Бумага шелестела, как старая хроника, и в этой тишине её шорох звучал особенно громко. Наконец, открыл чистую страницу и со скрипом, нарочито аккуратно, в верхней строке вывел: «Заседание первое».

Прочёл вслух себе под нос. Затем, удовлетворённо кивнул, отложил ручку в сторону и посмотрел на Осипова, ожидая, с какого места, собственно, начнётся сегодняшний спектакль.

Петр Ильич откашлялся. Неторопливо, будто предварительно репетировал речь в коридоре перед зеркалом. Встал, оглядел собравшихся. Сделал это чуть свысока, как важный человек, у которого за спиной не просто кресло, а целая система связей и папок с компроматом.

— Итак, уважаемые мастера, — начал он, поставленным голосом, с лёгкой усталой интонацией, будто всё это он уже говорил тысячу раз. — Вы наверняка уже ознакомились с предложением группы промышленников «Бастион».

Я заметил, как несколько купцов обменялись многобещающими взглядами.

— Напомню, — продолжил Осипов, — что «Бастион» обещал обустроить сеть лесодобывающих и перерабатывающих мануфактур.

Он произнёс это с таким выражением, как будто речь шла не о вырубке лесов, а о строительстве храма знаний. Ну или культуры.

— А значит, — продолжил он, делая паузу, — обеспечить в княжестве сотни рабочих мест, обустроить инфраструктуру в труднодоступных уездах.

Ещё одна пауза. Почти торжественная. А затем, Осипов наставительно поднял к потолку указательный палец и продолжил:

— И это только первый этап, мастера. Имейте в виду.

Кто-то из купцов кашлянул в кулак, но это был не тот кашель, что от простуды, а который сопровождает сдерживаемое «ну-ну». Двое из аристократов едва заметно нахмурились, будто в воздухе почувствовали не лесозаготовку, а аромат подвоха.

Осипов, отметил реакцию, попытался изобразить благодушную улыбку. Но та вышла холодной, натянутой, как будто ему в этот момент в обувь попала вода. Глаза же при этом остались холодно льдистыми.

Он свысока осмотрел собравшихся за столом.

— По старому закону, — начал Осипов, старательно выговаривая слова. — Совет должен проголосовать и определить, получит ли компания право работать в княжестве.

Он выдержал паузу, окинул всех изучающим взглядом, как будто пытался определить, кто в этом зале против прогресса и хочет остаться без благоустроенных мануфактур.

— Так давайте уже разрешим эту формальность, — продолжил он с нарастающим нажимом. — И позволим Северску развиваться.

В голосе зазвучал пафос, смахивающий на лозунг с митинга:

— Доколе мы будем выживать? Пора уже начинать жить.

Я поднял глаза от своего блокнота и с самым невозмутимым видом произнёс:

— Помедленнее. Я записываю.

Осипов чуть дёрнул щекой, но промолчал.

Зал Совета будто на миг затаил дыхание. Кто-то приглушённо чихнул. Даже пыль в лучах утреннего солнца, казалось, остановилась в воздухе, решив, что сейчас произойдёт что-то либо важное, либо весьма неловкое.

Я, не глядя ни на кого, аккуратно вывел на строчке слово и прочел его:

— Доколе…

И, подчёркнуто медленно, перешёл к следующей строке.

— Кто «за»? — прозвучало из уст Осипова, и его голос, хоть и был ровным, всё же дрогнул на последнем слоге, словно у актёра, который слишком рано понял, что аплодисментов может не быть.

В тот же миг по залу прокатилось шуршание — то ли от движения шелков и камзолов, то ли от внезапной нервозности в уважаемых умах. Аристократы, как по сигналу, начали поднимать ладони. Медленно с чувством собственного достоинства, как будто голосовали не за мануфактуры, а благословляли подданных. Пальцы у некоторых были украшены перстнями, и утренние лучи, пробившиеся через витражные окна, превратили их жест в кратковременный хоровод блеска и статуса.

Их поддержали два деревенских старосты. Те не блистали ни шелком, ни камнями, но руки подняли уверенно, будто решили: если уж начали, надо доводить до конца.

— Хочу отметить, кто был «за», — пробормотал я, не поднимая головы, и быстро сделал в блокноте пометки. Чернила немного растеклись на «А», и от этого слово «за» стало выглядеть подозрительно расплывчато.

Каждый из тех, кто только что уверенно голосовал, вдруг чуть заметно дрогнул. Кто-то поправил манжету, кто-то пригладил уже приглаженные волосы. Старосты переглянулись между собой, словно пытаясь убедиться, что всё сделали правильно, и никто один не остался на тонком льду.

А потом все взгляды, как по команде, скользнули к Осипову. Тот сидел с выражением лица, будто вместо масла подложили в кашу вазелин. И вот он жуёт, а проглотить не может.

— Если кому-то интересно моё скромное мнение… — начал я, откинувшись на спинку кресла