Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв
Терек, как известно, горная река, которая течёт на Северном Кавказе. Извилисто её течение. Бурные воды с гор текут через солнечную Грузию, цветущую Осетию, живописную Кабардино-Балкарию, грозную Чечню, жаркий Дагестан и стекают в солёный Каспий.
Между Осетией и Чечнёй река захватывает и краешек Ставропольского края. Со Ставрополья и родом морпех Терек, поэтому у него такой позывной.
Правда, на Донбасс его отправили с Крайнего Севера, из города Спутник. Когда ему было 12 лет, Терек поступил в суворовское училище в Казани. После он окончил уже военный вуз, и так уж получилось, что из всей группы только его одного распределили к побережью холодного Баренцева моря.
В городе Спутник Мурманской области располагается 61-я бригада морской пехоты, она отдельная, она гвардейская и ещё краснознамённая. На побережье Северного Ледовитого Океана дуют северные ветра, там льдины нагромождаются друг на друга, переливается северное сияние и ходят белые медведи, поэтому и на шевроне морпехов из 61-й бригады изображён белый медведь.
И когда началась СВО, морпехов из холодного и снежного Спутника десантировали на юг, на Донбасс, под круглогодично и круглосуточно жаркую Авдеевку. В числе командированных был и Терек, на тот момент 27-летний лейтенант. Он, как и многие морпехи, впервые участвовал в боевых действиях.
Те, кто приехал на Донбасс и впервые попал в мясорубку и жар боёв, ведут себя по-разному. Некоторые впадают в уныние и многие в результате чего погибают. Но Терек парень позитивный — он и его ребята быстро освоились на новой местности. Морпехам поставили задачу зачистить лесной массив на Верхнеторецком направлении. Леса на Донбассе редки, здесь простирается плешивая степь, скупая на деревья, и ребята сразу мифологизировали свой лесной участок фронта — они назвали его Шервудским лесом, а противника — немцами. Получилось, что против немцев воевали белые медведи — красиво. Ну или северные робингуды из Спутника.
Неонацистам тяжело пришлось после прихода в Шервудский лес морпехов. (вэсэушники, в свою очередь, различая донецкое ополчение с приехавшими российскими военными, называли их «русскими» и тем самым невольно подыгрывали установленной терминологии, так как получалось, «русские» вновь воевали против «немцев»). Морпехи вэсэушников из леса постепенно вытесняли. Те, правда, тоже не оставались в долгу. Позиции морпехов постоянно обстреливали, поливали фосфором и обсыпали кассетами.
Несмотря на то, что Терек не имел боевого опыта, он грамотно, как его учили во всех законченных им учебных военных заведениях, организовывал оборону и продвижение. Он проводил разведку, расставлял правильно огневые точки, проводил подготовку и учения перед боем. Вспомнил и свои навыки — когда-то он был комроты снайперов, а тут выдался случай пострелять по живым мишеням. В свободное от командорских обязанностей время он часами сидел с СВД на дереве, поджидая какого-нибудь расслабившегося беспечного «немца», чтобы робингудовским выстрелом сразить его.
Терек, вообще, парень харизматичный и фотогеничный. Стройный, лупоглазый, лицо вытянутое, нос сливой, улыбка идёт уголками вниз, презрительно обнажая зубы. Разговаривал он спокойно, уверенно и при этом был весёлым парнем. Такие нравятся женской аудитории. «Не усы, а усики», «всем ты, молодец, хорош» — Терек был молод и красив, жених, да с автоматом — так, как в песне пелось[4].
Это я так его живописую, но на самом-то деле с Тереком я тогда знаком не был, я к нему под Авдеевку не ездил, его лично не видел. Это не мой материал, с ним работали Влад и Семён, а я только обрабатывал их репортажи, поэтому хорошо его представляю. Но потом и они перестали ездить в Шервудский лес, так как морпехов из Спутника вскоре куда-то перевели, а куда, никто не знал. Вообще, надо сказать, что военное начальство тогда довольно интенсивно двигало шахматы войны, меняя и перебрасывая подразделения на приличные расстояния. (Но от перестановки фигур всё равно быстрого мата не получалось.)
Но с Тереком я в итоге познакомился, и я был последним, кто общался с ним и видел его из нашей команды. У войны другие изменения расстояний и другое течение времени, встреча была неожиданной, увидел я Терека под Попасной.
Мы тогда со Славиком, нашим водителем, очень неудачно заехали в город. Мы так бесцеремонно вкатились в Попасную, что сразу же привлекли внимание Росгвардии и попали на подвал. Мы попали в гости к сибирскому спецназу, после «Киевской перегруппировки» их перебросили из Ирпеня и Бучи, и так как они на нашу беду канал наш не читали, нам пришлось провести достаточно болезненные и неприятные минуты в наручниках и с мешками на головах. Потом приехал росгвардейский генерал и нас вызволил из темницы. Он читал наш канал, более того, мы ему когда-то информационно помогли, поэтому он приказал оказать нам полное содействие в нашей работе, чтобы замять таким образом инцидент. Росгвардейцы меня возили по Попасной два дня, я оставался ночевать у них на располаге.
Короче, что я хочу сказать? От переживаний и впечатлений я пребывал в экзальтированном состоянии. Попасную ведь ещё и бомбили. Раз от разу хлопали ракеты и шипели кассеты, в нескольких сотнях метров от прилётов вздымались вверх земляные фонтаны. Наша артиллерия тоже долбила из всего в ответ, да вдвойне. Потому что мы наступали.
Во второй день с росгвардейцами мы выехали за город, я снял с ними ещё один репортаж и их «отпустил», как провинившегося джинна из сказки, который выполнил все желания. За городом мы доброжелательно и тепло расстались, росгвардейцы оказались хорошими ребятами, зла на них не держу. Во время экскурсии с ними за город мы случайно узнали от дэнээров, окопавшихся за Попасной, что недалёко от них есть позиции 61-й бригады, то есть «Спутника». Я решил поискать Терека.
И нашёл! Первый же «белый медведь» — худощавый парень в бандане и тельняшке с рукавами, узнав, кто мы, обрадовался встрече, и мы пошли к Тереку.
Мне запомнился этот очередной тревожный апокалиптический пейзаж. Мы идём в жару вдоль лесополки по
