Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв
Люди в поло, двое из ларца, брюнет и небрюнет сидели напротив и уклонялись от вопроса, какую организацию они представляют. Они разговаривали намёками.
— Вот мы тут работаем… Готовы поделиться информацией и ресурсами…
Волонтёры? Военные? Ветераны? — сомневался я.
— Вижу, вы люди серьёзные. А у вас сайт есть? — Тут мне самому стало смешно от моего неожиданного вопроса. Мой вопрос прозвучал настолько нелепо, что мои сомнения тут же отпали. Я беседовал с представителями спецслужб. И они меня вербовали.
— Вот… Может, у тебя есть какая-то информация и мы можем помочь. Может, тебе кто-то нравится. Может, кто НЕ НРАВИТСЯ, — сделал акцент брюнет, а тот, с пронзительным взглядом, молчал и прямо так впился в меня, что мне сразу захотелось всё подписать. Классика! Меня обрабатывали по схеме «хороший-злой».
В беседе с незнакомыми оперативниками главное, в свою очередь, тоже напустить туману, дать понять, что ты человек непростой и за тобой тоже кто-то стоит не менее, а то и более влиятельный, чем они, что на твоём поле деятельности пасутся бизоны и кабаны покрупнее и поклыкастее, и корочки у них покраснее, так что лишним кадрам тут делать нечего. Так я от них и отделался.
— Я знаю две вещи. Первое: Самые бесполезные люди — это фейсы. Второе: фейсы — это самые бесполезные люди, — наставлял Андрей Руденко, донецкий пропагандист.
С началом СВО различные отделы различных спецслужб беспорядочно забрасывали своих оперативников в тыл, чтобы те паслись на новых пастбищах, создавали информаторскую сеть, получали информацию, нужную или не нужную, всякая же рано или поздно может пригодиться. Они десантировались по классике, парами баширов-петров и стали экоэлементами фауны военного Донецка, Луганска, Мелитополя и других крупных новороссийских городов. Брюнета и небрюнета я больше не встречал, но позже нередко сталкивался с другими оперативниками. Как-то раз ехал с одними в Ростов в одном купе. Их легко было вычислить. Несмотря на то, что у них были Z-ки на куртках, в отличие от суровых мужиков, направляющихся воевать, это были два лощёных и ухоженных персонажа с гладковыбритыми ногами. Один, который накачанный, похож на Илона Маска, который, говорят, наш агент. Тот, что на Маска не похож, читал «Москва — Петушки» — ого, удивился я. Фейс, но фейс мыслящий.
«Хмели-сунели», где мы встречались, — тоже культовый донецкий ресторан. Как можно понять из названия, специализируется он на грузинской кухне. Но не только — там есть и кальяны, и там, например, отлично готовят домашние лимонады. Заходишь туда чумазый с военных полей в грязной горке, комки грязи от твоих военных ботинок фирмы «Лова» отваливаются, оставляя следы на кафельном полу, ты садишься и заказываешь: «Мне грушевый!»
Так как «Хмели-сунели» недалеко от меня, там я и назначаю встречи. Домой же к себе не станешь всех водить, особенно тех оперативников. Но и с Валом, моим донецким дружком, экс-уголовником и командиром донецкого спецназа, который частый гость моего жилища, мы забивались просто на веранде «Хмели-сунели» чаю попить. Сидишь жарким днём, слушаешь звуковое сопровождение, доносящееся из-под Авдеевки, и думаешь, вот если сюда снаряд долетит, то для многих глоток чая, который они пьют, или затяжка кальяна может стать последней. Прецеденты уже были — снаряд ударял в дорогу перед магазином Moloko через перекрёсток — один погибший, несколько раненых. Другой срезал карниз у хрущёвки рядом с универсамом. Как-то на Новый год и против меня сработала «радуга гравитации» — одна из ракет «Града» попала в угол моего дома. Но я в то время находился на «Большой земле». Причина притяжения украинской артиллерии находится рядом с «Хмели», через дом, там расположилось здание республиканского МВД. И что туда только не прилетало! Снаряды, «Грады», химари. Но несмотря на потенциальную опасность, на веранде «Хмели-сумели» играет, заглушая звуки боёв, музыка. Люди встречаются, общаются, выпивают, раздувают кальяны. Смотрят на мерцающие звёзды и блуждающие огоньки ПВО. Как упоительны в Донецке вечера.
В «Хмели-сумели» также можно и случайно повстречать хороших знакомых. Например, одним горячим летним вечером в «Хмели» я увидел Мулю — молодого офицера замкомроты спецназа. Муля в грузинском ресторане проводил вечер с женой.
Муля — представитель молодого донецкого поколения, которое выросло из тех «зубьев дракона», которые посеяла на донбасской земле злобная ненька Украина.
— В начале своего пути я никогда не ассоциировал себя с украинским народом. Хотя я жил формально на Украине, знал наизусть украинский гимн. Но у нас на Донбассе не было разделения на украинских и русских. В нашем представлении и украинцы были русскими. «Ты шо, не русский?», так мы говорили…
Год прошёл с нашей прошлой встречи, когда я интервьюировал Мулю, и он рассказывал как и почему пошёл воевать. Мы поднимались тогда на террикон, откуда велось наблюдение за Авдеевкой, откуда в дымке были видны трубы неприступного Авдеевского коксохимического завода.
— …На Западной Украине нас не любили. Мы выезжали во Львов на футбол, и, проходя по улице, ты мог вслед услышать оскорбления, мол, уезжайте быдло к себе на Донбасс. Причём, на Донбассе, когда их болельщики приезжали, это «быдло» никогда не предъявляло за украинскую речь…
В 2014 году на Донбасс приехали уже вооружённые болельщики за едину Украину. И начался совершенно другой футбол. Муля учился на программиста, но время назначило ему другую судьбу, он пошёл в спецназ ДНР. Вообще, в обществе сложился стереотип о спецназовцах, как о накачанных громилах двухметрового роста. Но вот Муля — невысокий худощавый парень, по нему и не скажешь, что он крутой спецназер. Но когда ему было 18 лет, Муля пошёл в донецкий спецназ и участвовал в штурме Донецкого аэропорта, а потом и в других военных операциях специального назначения.
Когда началась большая специальная операция, Муля в составе своего подразделения штурмовал левобережный Мариуполь, где велись самые жаркие бои. Был ранен от дружественного… нет, не огня, а пресса — его группа находилась в проходе дома, когда под арку, спасаясь от вражеского РПГ, заехал наш БТР. Зацепив на ходу за ремень автомата Мулю, который в это время склонился над пультом мавика, и придавив его, бронетранспортёр протащил его пару метров по стене. В итоге сломал Муле руку и все рёбра
