Смерть в июле и всегда в Донецке - Дмитрий Александрович Селезнёв
Продолжая нашу кулинарную тему — у Бати была мечта — он, как народный донецкий Лютер Кинг, только русский и сильно вооружённый, тоже have a dream. Мечта была такая — когда всё закончится с этой Украиной, накрыть стол от аэропорта, на территории которого велись постоянные бои, до центра, до парка Щербакова, чтобы все жители Донецка вышли и сели за стол поминать павших и праздновать нашу Победу. Мне эта сцена нравится и видится весной, весна для русского человека привычна для победы. Стоит тёплый апрель или май, светит солнце, только-только стали распускаться листья. Ветерок шевелит флаги, шелестит георгиевские ленты и медленно качает разноцветные воздушные шары. В назначенный час военные, пенсионеры, семейные пары с детьми, суровые мужчины и женщины кровь с молоком, бабушки и девушки, озорные пацаны и школьницы с бантами, весь люд выходит и садится за длинный-длинный стол, который тянется по Университетской, одной из центральных улиц. И сначала все встают с налитыми рюмками и стаканами, оркестры, выдувавшие бравурные мелодии, смолкают, и дончане молча чокаются за недоживших до этого общего праздника, все пьют за погибших героев и гражданских, как за живых. Такая вот Валгалла наяву.
В нескольких ресторанах Донецка Захарченко был частым гостем, и позже следствие установило, что три из них было заминировано. В итоге взорвался заряд, заложенный над дверью «Сепара». Батя погиб.
Теперь это кафе стало его мемориалом, его мавзолеем, мавзолеем пустым — тело Александра Захарченко, как многих героев Русской весны, похоронили на «Донецком море» — это некрополь в Ленинском районе на окраине Донецка.
Русская весна уже закаменела в истории, и хотя немного лет прошло с тех времён, но кажется — десятилетия. Тогда, со смертью Бати, казалось, что история независимой народной республики закончена. Но всё только начиналось, и с февраля 2022 года Донецк вновь стал городом-вулканом.
Несмотря на то, что кафе «Сепар» тоже находится на бульваре Пушкина, оно стоит особняком от «Донецких Патриков», как будто в тени. Спускаешься вниз по пустынному бульвару поздно вечером в комендантский час. В небе мерцают звёзды и хлопают зенитки. Повернёшься и посмотришь на стену, заклеенную большой фотографией. Чёрно-белый Захарченко на стене курит, треугольником из-под камуфляжной куртки выглядывает тельняшка, рука в солдатской перчатке сжимает сигарету и прижата к губам. Взгляд у Захарченко тревожный, острый, волчий. Сейчас затянется Батя, уберёт от лица руку, выдохнет дым и спросит с вызовом:
— Ну как вы там, потомки? Отстояли Русский мир? Не сдали Донецк xoхлам?
Стоим. Не сдали. Воюем.
Герой России
— Мечта у меня есть… Героя России хочу…
Мой собеседник — крупный бородатый мужик с покатым лбом, толстой шеей, уверенным бычьим взглядом. На нём тактикульные штаны, на крупное тело натянут чёрный свитер, плохо скрывающий кобуру на боку, из которой торчит рукоять пистолета.
Речь зашла о высшей российской награде, и мы беседуем в гостинице «Донбасс Палас», самой престижной и дорогой гостинице города, мы разговариваем в подходящем месте для людей, отмеченных государством. Нередко они сюда селятся.
— А за что? За ту операцию в Мариуполе?
— Нет, не там… В другом районе… убили мы много…
— Ну, а уже подали тебя на награждение?
— Да подали… — с явным сожалением и с нескрываемой детской обидой говорит мой брутальный визави, — ответа нет…
История, которую рассказал мне на кухне Вал и по моей просьбе оформил в виде рассказа о том, как его отряд высадился у Азовстали, чтобы спасти пять бохровцев, попавших в засаду, а в итоге попали в засаду все
Это было в Мариуполе. Время надо было использовать по максимуму: работы много, а людей мало.
Заместитель командира роты специального назначения Вал встретил группу, вышедшую из балки под прикрытием рассветных сумерек. Группа находилась в засаде на случай, если противник попытается проникнуть к нашим миномётным позициям. Парни были уставшими. После того, как Берал, командир группы, высокий, сухой и упругий, как пружина, парень, доложил о проделанной работе, все погрузились в транспорт и двинули на отдых. Но спустя два часа поступила команда всем явиться на КНП отряда. Толком не отдохнув, в догадках о гениальных планах, все экипировались. Сходились во мнении, что такая внезапность ничего хорошего не предвещает…
На КНП Вал, как положено, доложил своему командиру о прибытии. Позади командира в окружении других офицеров маячила фигура командующего армией, что точно не сулило ничего хорошего. Вал выслушал задачу, которую предстояло выполнять прямо сейчас.
— Смотри, там парни из батальона охраны забрались на отвалы ночью, но закрепиться не смогли, их «азовцы» сбили с высоты и прижали к морю. Надо выручить. Понимаю, что не отдохнули, но время не терпит. Назначь пять человек, пойдут на ПТСе[1] по морю и снимут их с берега. Заодно проведут разведку. — При этом он указал на огромную «лоханку», кое-как замаскированную в кустах.
В голове у Вала кроме матюгов возникли два вопроса: как пять бохровцев умудрились пробраться к отвалам и кому взбрела в голову мысль высаживаться в тылу у противника десантом с этого огромного корыта, которое невозможно не заметить. Он даже мысленно представил, как выглядит эта цель в прицеле ПТРК. Но отказать командиру он не мог.
— Мне надо два часа на подготовку, — заявил Вал.
— У тебя есть пять минут. — По тону чувствовалось, что командиру эта затея тоже не по душе, но присутствие за спиной командующего армией не давало волю его эмоциям.
Вал повернулся к своим пацанам и понял, что те по жестам уже догадались о предстоящем путешествии на «лоханке». Отдал приказ, назначил бойцов и повернулся к командиру, давая парням прийти в себя и осознать, на что они идут. Доложил позывные, кто пойдет.
— Кто старший? — спросил командир.
Это был самый трудный вопрос. Да, Берал достаточно опытный. Но после бессонных суток в засаде отпускать уставших парней в эту авантюру, практически
