Частная жизнь корейской знати. Запреты, положение женщин, быт и идеалы эпохи Чосон - Елена Хохлова
Не вступившие в брак мужчины и женщины воспринимались как нежелательные члены общества, не считались взрослыми. Неженатый мужчина должен был оказывать знаки почтения женатым, даже если они младше по возрасту. Холостяков было легко распознать по прическе, так как они не имели права завязывать волосы на макушке в пучок сантху (
) и должны были ходить с косой (см. по ссылке в примечаниях альбомный лист Ким Чунгына ( годы жизни неизвестны) «Мужчина, завязывающий волосы в пучок сантху»[27]). Незамужним девушкам также запрещалось собирать волосы в пучок, а полагалось носить косу. После смерти неженатым, как не исполнившим сыновний долг перед родителями, не полагались могильный холм, поминальные ритуалы чеса, и их имена не записывали в генеалогическую книгу[28].Средний возраст вступления в брак в эпоху Чосон для янбанов составлял 16–20 лет. При этом допустимым брачным возрастом для мальчиков считались 15 лет, а для девочек — 14. Если один из родителей был болен или старше 50 лет, допускалось заключение брака детей с 12 лет.
Хон Исан женился в 21 год, то есть довольно поздно по меркам того времени. Заключить брак быстрее не позволяло тяжелое финансовое положение семьи. Подготовка к свадебной церемонии требовала серьезных трат, недостаток средств мог стать существенным препятствием. Расходы на проведение свадебной церемонии детей бедных аристократов или детей, оставшихся без родителей, иногда брал на себя правитель.
Родители могли обсудить женитьбу детей задолго до их вступления в брачный возраст — сохранилось множество подобных историй. Так, Ли Кванчжик (
), однажды проходя мимо дома своего друга Ким Манги ( 1633–1687), старшего брата известного писателя Ким Манчжуна ( 1637–1692), услышал плач ребенка. Узнав, что у Ким Манги родился сын, он предложил в невесты свою месячную дочь, и друзья решили поженить отпрысков, когда те подрастут. Ли Кванчжик скончался за три года до свадебной церемонии, но брак все равно состоялся, когда детям было по семнадцать[29].Активную роль в поиске пары играли матери и бабушки. Чиновник и интеллектуал Хон Сокчу (
1774–1842) оставил воспоминания о том, как ему выбрали супругу:Моя бабушка однажды поехала на свадьбу в дом своей сестры, где увидела родственницу шести лет, будущую госпожу Ли. Девочка ей очень понравилась умом и похвальным поведением, бабушка посадила ее к себе на колени, задавала вопросы; девочка, отвечая, не сделала ни одной ошибки. Бабушка запомнила смышленого ребенка и через шесть лет отправила предложение о свадьбе. Семья госпожи Ли хотя и была королевских кровей, но отец семейства не смог сдать экзамен на получение должности, поэтому жили они бедно. И ответ на предложение заключить брак был такой: «Наш дом — это дом бедного сонби. Как можно нам поженить детей?» Но мой дед, Хон Наксон, поехал в дом госпожи Ли и сердечно предложил приехать к нам. Отец госпожи Ли, Ли Ёнхи, не смог отказаться, приехал к нам, где увидел, как я читаю. Вернувшись к себе, Ли Ёнхи сказал жене: «Жених хороший, думать здесь не о чем». Было нам тогда с моей супругой, госпожой Ли, по двенадцать лет[30].
Часто янбане прибегали к помощи свах. Сохранились примеры требований, которые предъявляли семьи: например, жених должен был быть «силен в написании текстов», а невеста «добродетельна и мудра». Браки заключались среди представителей одного сословия. Если янбан женился на простолюдинке или незаконнорожденной дочери другого янбана, он лишался янбанского статуса и права сдавать экзамен на получение должности. При этом наложниц янбане могли брать из разных сословий.
Согласно конфуцианству, брак должен был заключаться с четким соблюдением ритуала. Брачной церемонии предшествовал ряд подготовительных этапов, которые подробно описаны в отечественной науке, поэтому кратко представим лишь основные из них и подробно остановимся на сцене, изображенной на ширме.
Сначала семья жениха сообщала семье невесты о желании заключить брак. Если согласие было получено, родители жениха, узнав имя невесты, просили гадалку проверить, удачным ли будет союз. Затем в дом невесты передавалось мнение гадалки и отправлялось письмо-гарант о намерении заключить брак. После родители жениха запрашивали у гадалки удачную дату для заключения брака и уточняли у родителей невесты, подходит ли им выбранная дата. Сама свадебная церемония проходила в доме невесты, где готовили все необходимое. Из дома жениха накануне отправляли короб с подарками.
Жених приезжал в дом невесты в сопровождении помощников, слуг и родственников, как изображено на ширме (рис. 9, справа). Наряжался он в костюм чиновника. Хон Исан одет в халат таллён бордового цвета с поясом, на голове шапка само. Бордовый таллён полагалось носить только чиновникам выше третьего ранга. На момент заключения брака Хон Исан еще не сдавал экзамен на получение должности и на службе не состоял. Но поскольку с точки зрения государства брак считался особо важным событием, в день свадьбы жениху, независимо от социального статуса, разрешалось облачиться в наряд высокопоставленного чиновника, а невесте — в одеяния супруги чиновника первого ранга (с XVIII века — даже принцессы). Свадебные наряды шили в доме невесты, семья жениха заранее сообщала размеры и отправляла отрезы ткани.
Молодому человеку, ранее носившему косу, в день свадьбы впервые завязывали волосы в пучок. Это означало, что он больше не ребенок, а взрослый мужчина. Волосы фиксировали на голове повязкой мангон (
), а поверх надевался головной убор.Хон Исан едет в дом невесты верхом на белом коне, что добавляет исключительности происходящему. В обычной жизни янбане перемещались преимущественно на ослах, а лошади считались расточительством. Настоящему конфуцианцу, как человеку, стремящемуся к нравственному самосовершенствованию, а не накоплению материальных благ, подобало ездить на осле. Однако свадебный день был
