Мифы о единорогах. От любимцев Эдема и рогатых химер до чудотворного снадобья и символа любви - Бернд Ролинг

все сомнения относительно самого лекарства. Мы еще не раз столкнемся с его испытаниями, определяющими драгоценность. Португальцу тоже было ясно, что неуклюжие носороги не имеют ничего общего с изящными и нежными единорогами; он тоже знал о способности их тертого рога нейтрализовать яды и привлекал внимание к его глистогонной силе. В идеале экстракт следовало применять в растворенном виде в масле или вине. Амато соглашался со своим коллегой Бразаволой в том, что рога действительно было очень легко подделать, тем более что порошок из них напоминал известь и другие распространенные вещества, а иногда под видом рога единорога продавались и китовые кости. Кроме того, появилось предположение, что и другие рога могли обладать некоторой целебной силой. Как же отличить настоящий рог от подделки? Просто погрузить его в воду, чтобы от него пошли пузыри, как предлагали медики раньше, было недостаточно. Следовало доказать его силу в качестве противоядия. Поэтому, по Амато, врачу надлежало ввести яд двум котятам или цыплятам. Одному давали порошок единорога, растворенного в вине или воде, другому — нет. Если животное выживало, то правдивость противоядия подтверждалась. По словам Амато, как-то во Флоренции ему довелось провести эксперимент с двумя птенцами голубя после того, как ему там доверили кусочек рога единорога, за который торговец потребовал 2000 дукатов. Голубь, не получивший порошка, умер через час, а другой прожил пять часов. По мнению Амато, можно не сомневаться, что и на человеке эффект будет столь же убедителен. Он предложил флорентийскому купцу по имени Бартоломео Панчиати провести тот же опыт на двух преступниках, приговоренных к смертной казни, но, очевидно, до этого не дошло.

Друзья и противники единорогов: первые сомнения в чудотворном роге

Амато Лузитано впервые опубликовал свой комментарий к Диоскориду в 1553 году, за чем последовали и новые издания. Диоскорид был древним ботаником, однако многократно отступал от своей основной темы. Всего несколько лет спустя французский врач Лоран Жубер, также ссылаясь на упомянутого Марсилио Фичино и другие авторитеты, рекомендовал рог единорога в качестве противоядия. Примерно в то же время его коллега Жак Улье, профессор медицины Парижского университета, хотел снова использовать рог против чумы, смешав со щавелем. Однако в том же году был опубликован труд, который впервые поставил под большое сомнение целебную силу рога. Его автор, итальянец Андреа Марини, своим коротким трактатом положил начало решающему перелому. Действительно ли единороги способны защитить от отравления? Марини объединил свой скептицизм по отношению к лекарственным свойствам порошка с сомнениями по поводу происхождения самих рогов, чья истинная природа, по его мнению, оставалась неизведанной. Да, они встречались по всей Европе, но откуда они взялись на самом деле? Если Древнему миру был знаком единорог, то почему ни одно из этих ценных животных вместе с жирафом или слоном не попало на арену римского цирка, чтобы испустить последний дух на глазах у ликующей публики? Более того, как отмечает Марини, сообщения в античной литературе об однорогих существах значительно отличались друг от друга и, казалось, относились к целой веренице различных видов. Иногда существо напоминало козу или антилопу, иногда — лошадь. Был ли рог белым или, скорее, серым? И в какой степени целебные свойства рога единорога принадлежали рогу носорога? Кроме того, по мнению Марини, форма рогов, хранящихся в кабинетах редкостей и церковных сокровищницах, едва ли соответствует описаниям таких авторов, как Элиан или Ктесий. Как могло сравнительно небольшое животное, о котором они сообщали, носить на черепе такие рога? Ведь по размеру те походили на слоновьи бивни! Одно только это вызывало подозрение. Столь же сомнительным было и то, почему именно единорог претендовал на звание благородного лечебного средства. Что отличало его рог от других рогов или клыков по структуре? Разве невероятные описания Элиана или Филострата не свидетельствуют о том, что они поддались суеверию или изощренной рекламной стратегии, возведшей свойства обычного рога до абсурда?

Всадник на единороге. Керамическая тарелка. Круг мастерской Якопо да Каффаджоло. Ок. 1510 г.

The Cleveland Museum of Art

Марини слишком явно напирал на обесценивание рогов, которые продавались в Италии и Франции так же дорого, как в Германии и Англии, чтобы не подвергнуться критике. Здесь фигурировали слишком большие деньги. На его рассуждения сразу ответил другой итальянский врач, Андреа Баччи, имевший отличную репутацию не только как медик, но и как антиквар. Баччи написал трактаты о драгоценных камнях, истории вина в Италии и римских термальных ванн. В другом своем известном труде Баччи доказал, что рога лося помогают от эпилепсии, а следовательно, он знал толк в рогах. Тот факт, что его трактат быстро перевели с итальянского на латынь, свидетельствует о том, что и по другую сторону Альп поклонников у рогов хватало. Для Баччи почти непостижимая исключительность животных не выступала аргументом против их существования, впрочем, как и значительно различающиеся описания на протяжении разных эпох. Совершенно ясно, что их образ постоянно менялся под влиянием слухов. Как ясно и то, что символическое значение наделяло животных характеристиками, которыми они никогда не могли обладать. Но разве это полностью опровергает существование единорогов? Сколько редких животных и растений, чей образ лишь смутно дошел до нас из Старого Света, подтвердили свою реальность благодаря открытиям более поздних времен? Кто знает, может, однажды удастся обнаружить и знаменитого феникса? Даже если древние отчеты казались противоречивыми и нельзя было отрицать разрыв между ними и современными экспонатами, то новые отчеты об единорогах, как подчеркивает Баччи, представлялись достаточно убедительными. Те, кто, подобно Марини, утверждал, что римской цирковой публике, очевидно, не доводилось восхищаться единорогом, должны вспомнить, сколько времени понадобилось, чтобы жаждущие сенсаций европейские зрители впервые увидели слона! Возможно, все единороги, пойманные в древности, погибли в пути от тоски и печали, прежде чем их успели показать на арене, — как некогда случилось со множеством слонов? И раз, добавляет Баччи, римляне не продвигались на восток за Парфянское царство или на юг в Абиссинию, а их власть распространялась только на Средиземное море, то, возможно, неслучайно и то, что Римская империя так и не сумела заполучить единорогов. Для множества различий в описаниях животных, а также для вариаций рогов, которые можно было найти в Европе, как считает Баччи, существовало правдоподобное объяснение. Животные проходили через различные стадии роста и в процессе меняли внешний вид и форму своих рогов. Путаница между единорогом и обычным носорогом была исключена еще в древности. О вероятности того, что бивни слонов или даже кости морских животных могли выдаваться за останки единорогов, Баччи не хотел и слышать. По его мнению, речь