Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

– Как раз на практике у нас рождаются новые идеи! – воскликнул Воскресенский.

– Иногда гениальные. – Глушко отодвинул бокал и встал. – Ухожу, спасибо. Отбейте телеграмму прекрасной Нине Ивановне с моей личной благодарностью за торт!

* * *

– Товарищи! – Королев собрал всех заместителей, начальников отделов, проектировщиков, инженеров, конструкторов. – Я был сегодня в Центральном Комитете партии. Поставил вопрос о полете человека, пилота-завоевателя, в космос. Циолковский предвидел, что такой вопрос перед человеком в скором времени встанет. И в Центральном Комитете откликнулись, ждут решения этой задачи. И видят в ней доказательство преимущества социалистической системы. Мы не должны обмануть мечты и надежды советских людей. Да, пока нам с вами недостает опыта, нужно отработать сложнейшую технику. И отработать не один раз. Надежность летательного аппарата прежде всего. Я собрал всех вас и прошу со всех сторон внимательнейшим образом рассмотреть этот вопрос и решить, как лучше к нему подойти, чтобы на каждом участке в нашем ОКБ и на заводе максимально быстрее и тщательнее организовать работу.

…«Панцирь тяготения», о котором вспомнил Валентин Петрович Глушко, Сергей Павлович упоминал в своем докладе на торжественном заседании, посвященном столетию Константина Эдуардовича Циолковского. Прошло оно в Колонном зале Дома союзов.

В президиуме Королев сидел, как всегда, рядом с Глушко.

Постепенно место рядом с Главным станет признаком особой близости: Королев незаметно внушил всем, что сидящий рядом с ним на очередном совещании не кто-то из, а Главный дубль два, а затем успешно использовал созданное мнение как тактический ход, например, в работе со смежниками, таким образом переадресовывая их к компетентному исполнителю.

С Глушко – не так. С одной стороны, Сергей Павлович всегда помнил: «Главное – мотор!», а значит, только Глушко может по праву сидеть рядом с ним, Главным конструктором; с другой – опасался неожиданного всплеска глушковских амбиций: возьмет да и уйдет, посчитав, что Королев его мало ценит.

Во время доклада на торжественном заседании он сначала буквально спиной чувствовал самолюбивый взгляд Валентина Петровича, но после увлекся и о Глушко забыл. Говорил о том, что сбываются «замечательные предсказания Константина Эдуардовича Циолковского о полетах ракет и полетах в межпланетное пространство, высказанные им более 6о лет тому назад».

Подчеркнул, что в «своих теоретических работах Циолковский приходит к целому ряду капитальных выводов, которые и по сей день широко используются в ракетной технике».

Еще раз напомнил, что «по мере все большего развития практических работ и совершенствования ракетной техники все больше и все точнее подтверждаются многие выводы и предположения Константина Эдуардовича, высказанные им очень давно».

Рассказал о замечательной идее Циолковского – искусственных спутниках Земли «в виде обитаемых межпланетных станций», об использовании энергии Солнца на межпланетных станциях и о его мечте освободиться от «панциря тяготения» – цепи, «приковывающей человечество к поверхности нашей планеты».

Процитировал письмо ученого: «Человечество не останется вечно на Земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство».

Всем внимательным слушателям было ясно, что тема, особенно волновавшая Циолковского, – полет человека на ракете в космическое пространство – волнует и докладчика.

– В ближайшее время, – сказал Королев, сделав паузу и точно очертив взглядом всех сидящих в зале, – с научными целями в СССР и США будут произведены первые пробные пуски искусственных спутников Земли.

Часть третья

Берег Вселенной

Глава 19

Открытие космической эры

А ты оторвал от земли,

От родной,

От зеленой —

Историю человека,

Осветил ее пламенем

Тайны космической мглы.

Олжас Сулейменов

Посещение дома-музея Циолковского в сентябре 1957 года, несомненно, было знаковым для Королева: Сергей Павлович еще до торжественного заседания в Колонном зале Дома союзов съездил в Калугу с Ниной Ивановной, выступил перед ребятами школы, где когда-то служил скромный чудак-учитель, любимый любознательными учениками, посетил его дом-музей.

Связывая на полотне символического подтекста своей жизни события: поездку в Калугу, на родину основатели теоретической космонавтики, и работу в ОКБ по первому искусственному спутнику Земли, Королев, точно древний даос, приобретал уверенность в свершении событий реальных. Скоро мы запустим спутник, мысленно говорил, поднимаясь на мансарду в кабинет Циолковского.

Все в небольшом кабинете: стол, линейка, фотоаппарат, книги, старая фанерка, на которой Константин Эдуардович обычно писал, положив ее себе на колени, небольшой глобус, исследовательские приборы на соседнем столе – оставляло впечатление, что обитатель кабинета где-то здесь, рядом, может быть, стоит невидимый за спиной гостей, приложив к уху слуховую трубку.

– Мы продолжаем ваше дело, Константин Эдуардович, – тихо сказал Королев, увидев на полке брошюру Цандера.

– Он тебя услышал, – шепнула Нина Ивановна, ласково прикоснувшись к руке мужа.

Простившись с Алексеем Вениаминовичем Костиным, внуком Циолковского, и Софьей Матвеевной Зотовой, хранительницей научного наследия, вышли на улицу, спускавшуюся к Оке. Королев оглянулся: дом, омываемый речным ветром, показался ему сейчас родным. Сказал жене:

– Эскизный проект спутника подписал Тихонравов как главный консультант… Помню, с каким вдохновенным лицом он рассказывал мне в РНИИ о поездке к Циолковскому, даже сфотографировался с ним… И Костя Бушуев подписал, между прочим, он и тезка Циолковского, и сам из Калуги… Статьи, тобой переведенные, заставляют нас поторапливаться! Думаю, нужно организовать ежегодные научно-технические сессии, приуроченные ко дню рождения Константина Эдуардовича… Все главное – впереди, дорога у нас дальняя!

Подписали проект первого спутника, кроме самого Королева, еще Охапкин и Воскресенский. Постановление Совета Министров СССР уже вышло. Оно предписывало создание спутника, обозначенного как «Объект Д», – к лету 1957 года и его использование в научных целях: спутник должны были оснастить научной аппаратурой.

Собственно говоря, Королев сам подтолкнул правительство к такому решению: никто на космическую тему во властных кабинетах до этого не думал. Несмотря на то что с середины 50-х упоминания об искусственном спутнике мелькали и в советской прессе, и в мировой печати, по-прежнему космос, спутник, ракета с человеком на борту большинству чиновников казались фантастикой или абстрактными измышлениями чудаков-одиночек, к которым с ленивым удовольствием отнесли бы и Королева, не будь они вместе с Курчатовым «отцами» ракетно-ядерного щита: первая стратегическая ракета Р-5А с ядерным боевым зарядом в 1956 году была принята на вооружение.

Инициатива создания спутника шла от Сергея Павловича: отойдя от привычной схемы – ориентации на военных как основных заказчиков, – он сразу сделал ставку на Академию наук, заранее пытаясь заинтересовать астрономов и физиков.

Предварительно разослав по правительственным и «ученым» кабинетам подробную