Любовные и другие приключения Джакомо Казановы, рассказанные им самим - Джакомо Казанова
Увы! Пришлось отступить, так как ее сопротивление было неколебимо. Лишь одно могло доставить мне удовольствие – несмотря на мои действия, она оставалась столь же мягкой и спокойной, словно мы пребывали в полной неподвижности. Что касается меня, то, стоя на коленях и приняв такое выражение, которое должно было доставить прощение, я прочел в ее глазах, что она жалеет о невозможности удовлетворить мои желания.
Возбуждение моих чувств было столь велико, что я не мог более оставаться возле этой красавицы и покинул ее. У себя в комнате я застал сговорчивую Манон, которая занималась распарыванием манжет. В одно мгновение она возвратила мне спокойствие, и когда мы были взаимно удовлетворены друг другом, убежала прочь. По зрелом размышлении я решил, что никогда не смогу получить от Роман более того, чего уже удалось добиться, если, конечно, не опровергну гороскоп, женившись на ней. Посему я принял решение оставить это дело без дальнейших последствий.
Я спустился в сад и, подойдя к тетушке, пригласил ее пройтись со мной. Но напрасно я усердствовал, дабы убедить сию почтенную даму принять сто луидоров для поездки ее племянницы в Париж. Я клялся всем святым для меня, что никто не будет знать об этом, но мое красноречие пропало впустую. Она отвечала, что, если судьба предопределила ее племяннице ехать в Париж, так и будет. В остальном она от души благодарила меня, присовокупив, что племянница вполне счастлива моей привязанностью.
– Мадам, – ответствовал я, – она столь понравилась мне, что, дабы не оказаться вынужденным сделать предложение, которое могло бы помешать ее счастию, я решил уехать завтра же. И если бы не уготованная ей судьба, я почел бы за честь просить у вас ее руки. В два часа я приеду к вам проститься.
Известие о моем отъезде сделало наш ужин довольно грустным. Мадам Морэн, будучи женщиной светского обхождения, тут же за столом решила, что, поскольку мой отъезд уже назначен, визит к ним будет для меня обременителен и поэтому нужно прощаться сейчас же.
– Но по крайней мере, я хотел бы иметь честь проводить вас домой.
– Этим вы продлите на несколько минут наше счастье.
Вальанглар отправился пешком, а очаровательная Роман села ко мне на колени. Я осмелился быть дерзким, и, против моего ожидания, она оказалась нежной и уступчивой, так что я даже пожалел о своем решении ехать. Впрочем, было уже поздно.
По дороге нам попался перевернутый экипаж, и возница был принужден остановиться на несколько минут. Сие происшествие, вызвавшее брань бедного кучера, наполнило меня блаженством, ибо за это недолгое время я получил все, на что можно рассчитывать в подобных обстоятельствах.
Наслаждение никогда не бывает полным, если испытываешь его в одиночестве. Я чувствовал потребность удостовериться, что моя прелестная возлюбленная не осталась совершенно безучастной к дозволенным ею ласкам, и мог видеть на лице этого очаровательного создания отражение грусти и любви. Она не была ни холодна, ни бесчувственна, и единственное препятствие составляли лишь страх и добродетель. После моего прощального поцелуя мадам Морэн со свойственной ей любезностью уговорила племянницу оказать мне такой же знак привязанности, и та возвратила его с не меньшим, чем у меня, пылом.
Я расстался с ними, исполненный любви и кляня себя за объявленное уже решение ехать. Возвратившись, я нашел в моей комнате всех трех нимф, что было совсем некстати, так как мне требовалась только одна. Когда Роза стала причесывать меня, в ответ на мою просьбу, сообщенную шепотом, она отвечала, что никак не может прийти, поскольку они все трое спят в одной постели. Тогда я решил сказать им о своем завтрашнем отъезде и предложил по шесть луидоров, если они согласятся провести ночь в моей комнате. Приглашение мое было встречено смехом, и последовал ответ, что это никак невозможно. Таким образом я убедился, что каждая сохранила свою тайну – дело в подобных обстоятельствах обычное для молодых девиц. К тому же было заметно, как они ревнуют одна к другой. Я пожелал им доброй ночи, и Морфей доставил мне возможность до утра пробыть в объятиях моей прелестной Роман.
На следующее утро, пока девицы помогали Дюку укладывать сундуки, явился хозяин со счетом. Я нашел сей последний вполне справедливым и заплатил, присовокупив выражение полного своего удовольствия.
– Милостивый государь, – продолжал я далее, – мне не хотелось бы покидать ваш дом, отказав себе в удовольствии дать обед вашим девицам, дабы засвидетельствовать им, насколько я тронут их деликатным ко мне вниманием. Поэтому прошу вас приготовить наилучший обед на четыре персоны. Также потрудитесь истребовать на почте лошадей, чтобы я мог выехать сегодня же вечером.
– Сударь, – неожиданно обратился к нему Дюк, – возьмите для меня подседельную лошадь, я никак не могу ехать на запятках.
Кузина рассмеялась ему прямо в лицо, а мошенник, желая отомстить, сказал, что уж он, во всяком случае, нисколько не хуже, чем она.
– И все-таки, господин Дюк, вы будете прислуживать ей за столом.
– Конечно, ведь она служит вам в постели.
Я схватился за трость, но плут успел выпрыгнуть через окно во двор. Девицы закричали от страха, но, подойдя к окну, мы увидели его на ногах и корчащим тысячу ужимок. Обрадованный, что он не искалечился, я крикнул ему:
– Иди сюда, я тебя прощаю!
Девицы выразили на это свое полное удовлетворение, равно как и сам храбрец, который, поднявшись, радостно заявил:
– Никогда бы не подумал, что я так хорошо прыгаю.
– Это все прекрасно, но в другой раз не будь таким нахалом. Вот, возьми эти часы.
Я подал ему отменно красивые золотые часы, которые он принял со словами:
– Я бы прыгнул еще раз за другие такие же.
Вот каков был мой испанец, коего я прогнал два года спустя, о чем мне пришлось пожалеть не один раз.
Севши за стол с тремя девицами, я безуспешно пытался напоить их. Время летело настолько быстро, что было решено отложить отъезд до завтра. Мне уже надоело хранить их тайны, и ночь казалась благоприятной для обладания всеми тремя одновременно. Когда я сказал, что согласен уехать утром, если они соблаговолят провести ночь в моей комнате, в ответ раздались протесты и смех, словно речь шла лишь о шутке. Пока мы так любезничали, явился консьерж и стал советовать не уезжать ночью, а отправиться в Авиньон водой на удобной барке, куда можно погрузить и мою карету.
– Так
