Королевы Крестовых походов - Элисон Уэйр
Часто утверждается, что на иллюстрации с изображением королевы в Манесском кодексе (около 1304–1340) из библиотеки Гейдельбергского университета запечатлена Алиенора, но доказательств этому нет. В так называемой Псалтири Алиеноры Аквитанской, изготовленной, видимо, в Париже в конце XII века, которая сейчас находится в Национальной библиотеке Нидерландов, в роли дарительницы изображена молящаяся дама в кремовом плаще, синем платье с поясом и вышитых туфлях. Ее волосы распущены, короткий головной платок скреплен тонким обручем. Однако ко времени изготовления псалтири Алиенора овдовела, а вдовы, даже королевы, не показывались на публике с распущенными волосами. Кроме того, в рукописи встречается портрет величавого мужчины в плаще с горностаем, который указывает на его высокий статус. На плаще женщины горностая нет, что свидетельствует о более низком ранге. Так что это наверняка не Алиенора.
Генрих II и Алиенора Аквитанская на витраже кафедрального собора Святого Петра в Пуатье
4. Узрите, Господь и правитель грядет
Брак Генриха и Алиеноры «послужил причиной великой вражды и раздора между королем Франции и герцогом»39. Людовик «сильно разгневался», когда услышал о свадьбе. Он «не хотел, чтобы [у Алиеноры] были сыновья от другого, поскольку тогда его собственные дочери [от Алиеноры] лишались наследства»40. Созвав совет возмущенных баронов, Людовик обвинил Генриха в том, что он нарушил феодальный закон и «подло похитил его жену»41. Король вызвал виновную пару ко двору, чтобы они ответили за проступок. Не получив отклика, Людовик посчитал себя вправе начать войну и в июне вторгся в Нормандию. Генрих, который оставил Алиенору в Пуатье и в сопровождении армии готовился отплыть из Нормандии в Англию, был вынужден отказаться от своих планов. За шесть недель он опустошил Вексен и владения Роберта де Дре, брата Людовика. Людовик признал поражение и вернулся в Париж. В конце августа Генрих и Алиенора совершили четырехмесячную поездку по ее владениям, чтобы представить нового герцога Аквитании его вассалам. Те встретили Генриха прохладно. Они всегда яростно отстаивали независимость и негодовали из-за вмешательства Франции в дела герцогства, тогда как Генрих представлял для их автономии более серьезную угрозу. Они с глубоким подозрением относились к стремлению нового герцога взойти на английский престол и боялись, что Генрих выдоит Аквитанию досуха, преследуя личные цели. Некоторые бароны, преданные герцогине, твердо заявили ей, что ничем не обязаны Генриху как ее супругу.
Генриха и Алиенору благосклонно приняли в Лиможе, и супружеская чета разбила лагерь за городскими стенами. Когда в первый вечер им в шатер подали скудный ужин, Генрих потребовал объяснить, почему горожане Лиможа не обеспечили королевскую кухню необходимыми припасами. Настоятель аббатства Святого Марциала ответил, что провизия была бы предоставлена, если бы герцогиня поселилась в пределах городских стен. Преисполнившись «черной желчи», Генрих отдал приказ сровнять недавно отстроенные стены Лиможа с землей и заявил, что ни один аббат более не сможет использовать их в качестве предлога для отказа снабдить герцога тем, что ему причитается.
После этого строптивые вассалы юга прикусили язык, и путешествие герцогской четы продолжилось без неприятных происшествий. В Гаскони Генрих смог набрать людей для армии вторжения, пополнить припасы и зафрахтовать корабли в портах.
6 января 1153 года он отплыл из Барфлера, полный решимости завоевать Англию. Генрих оставил Нормандию под опекой императрицы Мод, а Анжу и Аквитанию – на попечение Алиеноры, которая, видимо, поселилась в Анжере, вверив Аквитанию заботам Рауля де Фэя. Массивный замок Анжера был «достоин называться дворцом, поскольку его просторные залы, не так давно отстроенные и отделанные с [великой] роскошью, полностью соответствовали [даже] притязаниям короля. Одной стороной замок был обращен к реке Мэн, протекавшей неподалеку, с другой стороны к нему примыкали холмы, поросшие виноградниками»42.
Часто утверждается, что среди трубадуров, которых Алиенора привечала в те времена при дворе, был знаменитый Бернар де Вентадур. Об этом упоминает только краткая биография Бернара, датированная XIII веком, за авторством Юка де Сен-Сирка43. Наделенный приятной внешностью и прекрасным голосом, Бернар был сыном кухонной служанки в доме Эбла III, виконта де Вентадура в Лимузене. Эбл, чья семья традиционно покровительствовала трубадурам, разглядел в мальчике талант и обучил его искусству поэзии и сочинению музыки. Когда Бернар отплатил благодетелю попыткой соблазнить его жену, юношу изгнали из дома и вынудили покинуть земли виконта. Незадачливую пассию Бернара разъяренный муж посадил под замок.
«Бернар отправился к герцогине Нормандской, которая была молода и полна достоинств. Она знала толк в чести, доблести и тонкой лести и любила песни, восхваляющие ее. Голос и песни Бернара ей очень понравились, и она тепло приняла его как гостя. Он долгое время состоял при ее дворе и влюбился в нее, а она – в него, и он сочинил для нее множество превосходных песен. Все, что я вам поведал о нем, – писал Юк, – мне рассказал виконт Эбл из Вентадура, сын виконтессы, которую Бернар сильно любил».
Описание Юка содержит ошибки, и ряд историков полагает, что автор дополнил его собственными вымыслами, но Эбл IV де Вентадур, на которого ссылается Юк, был женат на двоюродной сестре Алиеноры, Сибилле, дочери Рауля де Фэя, так что, вероятно, в словах де Сен-Сирка есть доля правды. Если Алиенора и поощряла Бернара, делая вид, что отвечает взаимностью, то, вероятно, она действовала в традициях куртуазной любви. Трудно указать точное число «множества превосходных песен», которые Бернар посвятил именно Алиеноре. В ряде сочинений он упоминал «прекрасную женщину», которая «притягивала к себе как магнит». Бернар описывал эту даму как «благородную и милую, верную и честную, любезную и прелестную», называл ее «воплощением очарования» и признавал «достойной короны любого государя», что наводит на мысль о герцогине.
В январе 1154 года Генрих достиг южного побережья Англии после трудного перехода через Ла-Манш, и «земля задрожала от нечаянных слухов, как тростник на ветру»44. Когда Генрих пришел в церковь на мессу, то услышал, как священник провозгласил: «Узрите, Господь и правитель грядет, и царство в Его руке»[4]. Истолковав это как доброе предзнаменование, Генрих в приподнятом настроении двинулся дальше по территории Англии, намереваясь освободить своих главных сторонников, осажденных в замке Уоллингфорд.
«Сам Бог явился, чтобы сражаться за герцога». В
