Уильям Питт. Вечно Младший - Мурат Магометович Куриев

В 1798 году Питт уже точно знал, чего он хочет добиться. Причем – в ближайшее время. Уния! Англия и Ирландия должны стать единым государством! Тем более, что внушавший оптимизм опыт уже был. Англо-шотландская уния существовала уже почти столетие. Аргумент. Имелись и другие, не менее важные.

Как мы уже говорили, сила Питта как политика заключалась и в том, что он умел извлекать уроки. Восстание 1798 года показало, что ирландская протестантская элита обеспечить стабильность не в состоянии. Значит – необходима централизация власти. Кроме того, как сказал в своей речи 21 апреля 1800 года Питт, «…этот союз является частью национальной политики, целью которой является сопротивление интригам озлобленного врага». Враг известен, понять Питта можно. Симпатии к французам в Ирландии по-прежнему сильны. В той же речи в парламенте Питт произносит слова: «Врагом Англии являются революционеры-якобинцы, а не католики». О католиках он заговорил совсем не случайно, и именно религиозный вопрос сыграет наиважнейшую роль.

…Проект унии был разработан в общих чертах осенью 1798 года. Питтом, Корнуоллисом и Дандасом. Впоследствии он не сильно изменился. Совсем коротко. Англия и Ирландия объединялись, ирландский парламент прекращал существование. 100 депутатов получали места в палате общин, 32 – в палате лордов. Новый закон должны были одобрить оба парламента. В английском сложности не ожидались, в ирландском они были неизбежны.

Предложение Питта оригинальностью не отличалось. «Денег не жалеть!» В Ирландию с особой миссией отправился Роберт Каслри. Питт уже не в первый раз давал ему «деликатные» поручения. У Каслри для подкупа широкие возможности. Не только деньги, но и земли, титулы, «хлебные места». Каслри с помощью лорда Клэра, которого сам Питт называл «мошенником», действовал максимально эффективно. Да и подкупать всех было не обязательно, решение принималось простым большинством голосов. Так и произошло. Ирландский парламент сам себя устранил.

В английском парламенте, как и предполагалось, обошлось без проблем. 5 февраля 1800 года началось обсуждение в палате общин, 14 июня билль об унии прошел третье чтение в палате лордов. 1 июля получена подпись короля. Только еще до этого Георг III успел и сделать то, что стало, формальной по крайней мере, причиной отставки Питта.

Советские историки обвиняли Питта в «хитрости», что неудивительно. Однако с ними солидарны и некоторые британские ученые. Хитрая уловка со стороны премьера – так они называют позицию Питта в вопросе об эмансипации католиков, то есть предоставлении им хотя бы каких-то прав. Питт говорил слова, которые вполне можно оценить как обещания, а раз они не выполнены – значит, хитрость. Хотя Питт, вообще-то, говорил и действовал мудро и дальновидно. Он думал о том, что сделает один из самых консервативных британских премьеров, герцог Веллингтон. Правда, спустя 30 лет, но сам факт довольно показательный.

Эмансипация католиков… Питт понимал, что без предоставления ирландским католикам хотя бы каких-то прав уния не гарантирует, что на «Зеленом острове» воцарятся мир и покой. Он предлагал лишь рассмотреть такую возможность. Этого хватило для того, чтобы королем овладел неистовый гнев.

«Нет такой силы, которая заставила бы меня нарушить клятву, которую я дал в день своей коронации!» Георг III имел в виду обещание поддерживать права и привилегии англиканской церкви. Эмансипация была покушением на эти права? Король не сомневался. Снова отметим негативное влияние Лафборо.

1 января 1801 года уния стала законом, но Лафборо убеждал монарха в том, что Питт «не остановится» и будет продвигать вопрос об эмансипации. Он не только снабжал короля заведомо ложной информацией, но и «вел работу» в палате лордов. Якобы – от имени короля. Питт с удивлением обнаружил, что многие из тех, кто прежде полностью его поддерживал, вдруг заняли непримиримую позицию в вопросе об эмансипации.

Король продолжал негодовать. Когда Георгу сообщили, что из Ирландии вернулся Каслри, он вскричал: «Ну, что там еще привез этот парень, чтобы обрушить на мою голову?» Каслри ничего не привез, но он – человек Питта. Дандас – тоже. Он последний, кто попытался убедить Георга в том, что существует различие между королем-человеком и королем в его конституционном качестве. «Оставьте свою шотландскую метафизику! Я скорее оставлю престол и буду просить милостыню от двери к двери по всей Европе, чем нарушу свою клятву!»

Тогда еще никто не знал, что в самом скором времени у Георга случится очередной рецидив его болезни и крайне болезненная реакция, возможно, была связана с его приближением. Угрозу отказа от трона монарх озвучил 28 января, 3 февраля Питт объявил о своем намерении уйти в отставку.

Соглашусь с теми, кто считает, что Питт, наверное, смог бы уговорить короля. Такое ведь уже не раз случалось раньше, Георг сначала категорически возражал, а потом соглашался с премьером. Но отчасти Питт и сам виноват. Как он признавался позже: «Другие дела и нездоровье часто заставляли меня откладывать как письменное, так и личное общение с королем».

Накануне своей отставки Питт не виделся с королем больше шести недель. Много. Георг очень ценил внимание со стороны премьера. Питт короля не навещал, а Лафборо делал это ежедневно. Результат известен.

Непростые были отношения у Питта с монархом, мы не раз уже об этом говорили. Но взаимное уважение всегда имело место, да и человеческая привязанность – тоже, ведь им через многое пришлось пройти вместе. Популярный поныне спор, с легкостью ли принял король отставку премьера или с сожалением, можно с легкостью обойти.

Более интересен, конечно, поиск ответа на вопрос – почему Питт ушел в отставку? Только ли устал? Посчитал, что в создавшейся ситуации это правильное решение, которое позволит избежать кризиса власти? Испытал разочарование в связи с редким для его карьеры крушением планов? А может, дело в том, что болезнь отнимала у него все больше сил? Все вместе, наверное.

Во всяком случае, близкие к Питту люди подтверждают, что Питт не сильно переживал по поводу отставки. Внешне выглядел абсолютно спокойным. Впрочем, он всегда так выглядел. А действительно странным выглядит то, что Питт подал в отставку 3 февраля, а сдал, как полагалось, все печати только в середине марта. Срок, казалось бы, ничтожный, но случилось много всего…

Глава вторая. Проклятие клятвы

«Я побывал уже в нескольких странах и окончательно убедился в том, что солнце Англии закатилось…» Эти слова путешествовавший по Европе молодой британский адвокат написал за две недели до отставки Питта. Премьер-долгожитель ушел в крайне тяжелый