Светоч дружбы. Восточный альманах. Выпуск четырнадцатый - Михаил Иванович Басманов
Ух ты, почему это я так радуюсь, вместо того чтобы биться в истерике?
Потому что ты не умер. Ты продолжаешь жить. Это и есть любовь.
«Любовь — это способность быть счастливым даже в несчастье».
Ты так сказал, любимый, разве ты знал тогда, что эти слова дадут мне силы, необходимые сейчас? Конечно, знал, ты, кто взял меня в жены не только на всю жизнь, пока смерть нас не разлучит, а на веки вечные.
Значит, друг, мы не прощаемся.
Я чувствую, как ты живешь во мне.
С возвращением, Мон!
МИССИС ПАРДО ПОДКЛЮЧАЕТСЯ К РЕВОЛЮЦИИ
Менчу Пардо пришла к Революции кружным путем, хотя при обстоятельствах, характерных для нее. Как обычно, она устраивала прием.
Даже те из нас, кто живет на рисе и воде, слышали про миссис Пардо и ее приемы «Тысяча и одна ночь» — в честь заезжего шейха, нажившего миллиарды на нефти; «Вербена голубки» — по поводу отъезда испанского посла; «Фонтан шампанского» — по случаю приезда важных гостей из Вашингтона.
Когда началась борьба за экономию, Менчу Пардо ограничила себя интимными суаре по воскресеньям.
— Бог мой, я просто презрела традицию: я не устроила бал-маскарад под Новый год!
Но 18 февраля — особый случай, двадцать четвертая годовщина свадьбы.
— Уж тут никто, конечно, не посмеет злопыхательствовать и возражать против празднования семейного юбилея. Нам с Моне всего год остается до четверти века. Я, конечно, соломенная вдовушка, мне, чтоб повидаться с Моне, надо искать его по всем площадкам для гольфа. Но даже соломенные вдовы раз в году могут заявить права на своих мужей. Я только поэтому хочу отметить нашу с Моне двадцать четвертую годовщину.
Естественно, без расточительства, раз проводится борьба за экономию.
— Просто маленькая вечеринка, две или там три сотни ближайших друзей, старая дружба, сами понимаете. Я даже детей предупредила, чтобы не приглашали больше чем человек по двадцать, ну тридцать, из своих компаний. Я подумала — поскольку у нас режим экономии, получится очень пикантно, если устроить вечер во вкусе «Оперы нищих». Представляете, все приходят в рубищах, в отрепьях. Столы будут накрыты в сломанных маршрутках, или можно так: расставить тарелки прямо на тележки разносчиков на фоне трущоб. Я пригласила Бимби Эскурдиа сделать интерьер, и он выдумал потрясающую штуку — все задекорировать под квартал незаконного заселения. Вот здесь — друг к другу хибарки, там — ряд маршруток, перед бассейном — тележки. Бассейн Бимби оформит в виде помойной лужи, а за ним — громадная свалка из конфетти, но только в ней можно будет рыться как в настоящей и находить разные полезные вещи: банку икры или бутылку шотландского виски.
Менчу Пардо страшно увлеклась приготовлениями к «Опере нищих» — и пришла в восторг от собственной увлеченности.
— Представляете, нам с Бимби пришлось заняться изысканиями «на месте», чтоб все выглядело подлинным, и, должна признаться, я столькому научилась, когда мы отправились в квартал незаконного заселения — ну совсем рядом с нами — изучать жизнь, как говорится, «другой половины человечества». Я сразу сказала себе: мой вечер будет, что называется, на актуальную тему. Мои гости узнают все то, что я сама узнала, когда мы с Бимби Эскурдиа ходили в трущобы. Так что это не просто очередной прием — в меру моих сил я стараюсь открыть обществу глаза на условия жизни обездоленных и на необходимость социальных и экономических реформ.
Вечер такой социальной значимости — кому он мешал?
Первым предвестником беды был телефонный звонок накануне приема. Звонил Ненето Иразу, председатель Комитета жителей квартала. Менчу Пардо была занята — она стояла на лужайке перед домом, помогая Бимби и его ассистентам придать всему вокруг трущобный облик, поэтому сказала, чтобы горничная попросила перезвонить попозже. Однако Ненето Иразу, к удивлению Менчу, потребовал ее к телефону по срочному делу. Менчу все бросила — она как раз пускала по воде пустые консервные банки, которые должны были усилить сходство бассейна с помойной лужей, — и пошла разговаривать с Ненето Иразу.
— Ну что ты тормошишь меня в такое время, Ненето? Я тут мечусь, готовлю этот дизайн, чтоб вы с Маритой могли от души повеселиться завтра вечером, когда мы все соберемся…
— Я тебе как раз поэтому звоню, Менчу. Мы с Маритой не придем.
— Боже мой! Случилось что-нибудь?
— Ничего не случилось. Я же не говорил, что мы не можем прийти. Я сказал, мы не придем.
— Довольно грубо.
— Послушай, Менчу. Отложила бы ты этот вечер.
— Как отложила? Все уже готово! И чего ради?
— Мы тут опасаемся, что наш квартал неправильно поймут. Понимаешь, на завтра опять назначена студенческая демонстрация.
— Знаю. Но демонстрация в городе, далеко от нас. Все доберутся без проблем. Если ты имел в виду пробки на дорогах.
— Менчу, я не пробки имел в виду. Проблема в том, как мы будет выглядеть. Не хотелось бы, чтобы создалось впечатление, что здесь живет какой-то легкомысленный народ. Менчу, милая, в такие времена, ну разве я не прав?
— Легкомысленный! Что тут легкомысленного, если отмечается счастливый и достойный христианский брак?
— Времена неподходящие, Менчу. В общем, жители квартала с очень-очень большой неохотой, но все-таки приняли решение просить тебя все отменить.
— Ненето, я обязана тебе заявить, что это просто вопиющая несправедливость. Если у вас были возражения, почему вы мне сразу не сказали? Нет, вы тянули до последней минуты, а потом за моей спиной приняли решение!
— Ну выслушай меня, Менчу! Никто не возражал, пока сегодня утром Дику Санчо не шепнули, что в одной газете готовится разгромный репортаж о твоем вечере. Поверь мне, Менчу, дорогая! Нам с Маритой уже доставили костюмы бродяг от Рамонинга, ты можешь себе представить, каково нам было решить, что мы не идем. Весь квартал в жутком настроении. Мы все тебя обожаем, Менчу, но никто же не хочет подставляться. Ты же сама бы не захотела, чтобы из-за твоего вечера люди шли на риск, ну правда, Менчу!
— Слава богу, у меня есть другие друзья, которые ради меня пойдут на любой риск. И завтра все они будут здесь.
— Ты не устроишь завтра вечер!
— И как еще устрою! Мы живем в свободной стране, ясно?
— В таком случае, я тебе желаю. Увидим, что будет в газетах, Менчу, дорогая.
— И я тебе желаю, Ненето. Не знаю, как там ты, но меня газетный репортаж не остановит.
Сразу после этого Менчу Пардо позвонила закадычной подруге, Ширли Сантамария, однокласснице по монастырской школе, которая теперь заведовала отделом светской хроники.
