Игра в городки - Юрий Николаевич Стоянов
– Ты антисемит! – сказал Илюха и побежал на сцену. И я за ним.
На ходу я бросил Саше и Сене:
– С премьерой, ребята!
Илья сел на стул рядом с Мишей, вальяжно закинул ногу на ногу и обратился к залу:
– А вот и я! Продолжим!
– Пошел на х… – сказал парень.
Илюха, у которого с детства был тик, заморгал еще чаще и неожиданно громко ответил:
– Пошел ты сам на х…
Я стоял за их спинами и резюмировал:
– Ну вот и познакомились! – И тихо процедил Илье: – Завязывай ругаться!
А тот тыкнул в Мишу пальцем и громче, чем нужно, сильно заикаясь, ответил:
– А х…х…хули он матерится на сцене?!.
С этим надо было заканчивать, и я взял парня за руку и обреченно сказал:
– Миша, пойдем к бабушке.
Он, к удивлению, не послал меня, а послушно пошел в зал и сел на свое место…
А дальше концерт покатил совсем по другим рельсам. Мы отменили все наши хохмы и просто пели под рояль и гитару. Илюха – свои песни, я – свои. От нашей программы не осталось и следа. Никому не нужны были наши «шутки юмора». А мы и не горевали по ним. В конце из зала попросили что-нибудь одесское. Я начал утесовскую «Есть город, который я вижу во сне», и мне подпевал весь зал.
Одессу тогда в Майами знали, любили и помнили больше, чем программу «Городок».
Чувство юмора
Работал у нас в «Городке» замечательный парень – Дима. Мы придумали ему должность – заместитель директора программы. Вся команда «Городка» состояла из десяти человек, включая продюсера, бухгалтера и водителя. Одиннадцатым стал Дима. До этого он работал заведующим по снабжению на ниточной фабрике и сказал, что эта должность приравнивалась к замдиректора и что на меньшую он не согласен. А не взять Диму было просто нельзя! Во-первых, нам нужна была лишняя пара мужских рук на съемках; во-вторых, он был интеллигентным, представительным и очень коммуникабельным и мог легко договориться о съемках; а в-третьих – и это самое главное, как выяснилось, – он потрясающе жарил шашлыки, сосиски и крылышки. И за это ему многое можно было простить.
Съемки на природе – всегда очень важный и волнительный день. И не потому, что это сопряжено с какими-то сложностями, а потому, что Дима будет жарить шашлык! С утра он приходил очень значительным и слегка раздраженным. Дурацкими вопросами о съемках его никто не отвлекал. Он проходил мимо нас и небрежно бросал:
– Не вибрируйте, все с ночи замариновано…
Где-нибудь на Финском заливе, пока мы снимали, Дима разбивал лагерь: устанавливал шатер, собирал походные стол и стулья и разжигал угли в мангале. В 13:00 мы получали от него эсэмэску: «Шашлык ждать не любит. Я тоже!»
Обед, как правило, затягивался, потому что главным в этот день было не количество снятого, а количество съеденного и, чего там греха таить, иногда и выпитого. А шашлык был божественным!
И вот сидим мы как-то во время поедания Димкиного шашлыка и травим байки. Одна смешнее другой. Все ржут. Кроме Димы. Он такой задумчивый, явно что-то вспоминает. Во время очередного взрыва смеха он встал и как бы на правах то ли юбиляра, то ли хозяина ресторана, который бесплатно кормит артистов, постучал вилкой по стакану и обратился к нам:
– А теперь я расскажу ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СМЕШНУЮ историю!
Все притихли.
– До ниточной фабрики работал я на объединении «Алмаз», которое делает подводные лодки. И вот вызывает меня как-то генеральный и говорит: «Хочу микроволновую печку. Дима, достань!» А тогда это был страшный дефицит. Ну, я – под козырек, беру служебную «Волгу» и еду в Москву. В Питере их днем с огнем. Приезжаю в магазин «Электроника». Сразу к директору. Объясняю, кто я, что я, откуда, зачем, ну там пятое-десятое.
С этого места Дима минут десять подробно излагал весь разговор с директором магазина. Кто-то робко попытался засунуть кусок шашлыка в рот, но Дима осадил его:
– Вот сейчас рассмеешься и подавишься, и шашлык не в то горло пойдет!
Все молча переглянулись.
– Я продолжаю. Вижу, не складывается у меня с этим директором. Он меня отчитывает, что типа у него ветераны годами ждут, а я такой здесь из Питера нарисовался. Я беру тайм-аут, говорю: «Айн момент» – и выхожу из кабинета.
Еще минут пять Дима рассказывал, как он покурил, пообедал и все время обдумывал, как убедить директора.
– Короче, – сказал Дима, и это слово вселило в нас надежду. – Возвращаюсь я в кабинет и резко, прямо в глаза ему: «А что мне доложить министру обороны?! Вы срываете оборонный заказ! Микроволновка нужна для глубоководных испытаний, когда у кока нет времени на приготовление пищи экипажу и нужно просто разогреть в экстремальных условиях. Это устное распоряжение руководства, и мы надеемся на вашу сознательность!» В результате подписал мне директор все бумажки. И через полчаса выдали мне огромную тяжеленную коробку с этой советской печкой. Мы с водилой еле вытащили ее на улицу, поднесли к «Волге», и тут я понимаю, прикинув габариты, что она в машину не влезет. НИ-КО-ГДА!
Дима сел на стул и после большой паузы добавил:
– В-о-о-о-т… Ну дальше там уже не так смешно.
Все молчали, и вдруг Илюша сказал:
– Димон, а мы и до этого места не то чтобы обосцались!
И только тут, наконец-то, раздался общий смех.
После этого Дима продолжал нам жарить шашлыки, но это уже было не то. Не тот шашлык. Формальный шашлык. Не было в нем души!
Квартет
Квартет назывался «Тары-бары». В составе квартета:
– переучившийся с аккордеона на баян Саша Волков (руководитель),
– домра – Миша Волков (Сашин старший сын),
– балалайка – Семен Волков (младший сын),
– и бас-балалайка – Григорий Волков (племянник).
Волковы – это псевдоним. Настоящая фамилия – Вульф.
Саша-Миша-Сеня-Гриша были мультиинструменталистами и в таком составе аккомпанировали народникам. Если назначенный «Ленконцертом» солист пел романсы или цыганские песни, то квартет из «Тары-бары» переименовывался в «Очи черные». Балалайка с домрой менялись на гитару и скрипку, а бас-балалайка – на контрабас. А когда надо было, как говорил Саша, «рубануть по-крупному», то он брал с собой небольшую клавишную самоиграйку «Ямаху». Родственники становились ритм–, бас– и соло-гитаристами, и квартет трансформировался в группу «Флибустьеры». Барабанщика брали со стороны. Русского. Во всем роду Вульфов не нашлось ни одного человека, который
